Трясущиеся руки подняли меня и взвалили на плечо. Комната перевернулась, пол поехал – меня поволокли к окну. Шаг, второй, рывок – и я уже стоял в проеме и покачивался, точно пьяный. Позади вытягивался Куля, собираясь прыгнуть следом. В правой руке было ружье, отобранное у священника.
– А как же батюшка? – спросил я хрипло.
– Да он один в сто раз опаснее, чем вся орава мертвяков! Прыгай давай!
Замок, повешенный на дверь, слетел, тихонько звякнув. Двери распахнулись.
В церковь повалили сразу несколько десятков человеческих фигур. Качающиеся, в оборванных одеждах, агрессивные и неуклюжие. Движения их были шаткими и неуверенными, зато скорость зомби развивали немалую.
Двадцать трупаков с голодными глазами и оскаленными мордами рванули к батюшке, и комната взорвалась истеричным воплем. Вскоре его погасило хищное рычание. Брызнула кровь, раздался хруст разрываемой плоти и жадное чавканье.
Это дало нам фору в несколько секунд.
Я прыгнул, выставив руки, и в ладони врезалась сырая, словно слизь, земля. Запахло зеленью. Погрязнув в черной влажной жиже, я с трудом поднялся, покачнулся.
Не знаю, как, но я нашел в себе остатки сил и побежал. Кулю ждать не пришлось – я знал, что он бежит за мной, и даже слышал торопливый стук шагов и частое дыхание, напоминающее о его присутствии.
За спиной хлопнуло два гулких выстрела.
– Ваня!
Истошный крик ударил по ушам – по голове как будто треснули чем-то тяжелым. Я едва не рухнул. Куля подбежал и подхватил меня на руки. Он побледнел, как полотно, рот распахнулся в немом крике.
– Почему мы остановились? – слабым голосом спросил я.
И лишь когда огляделся, понял, почему.
Со всех сторон широкой поступью приближались зомбаки. Из окна церкви высыпало три десятка мертвых тел – и все, будто заговоренные, шагали к нам. Сзади, от рядов жилых домов и магазинов, надвигалась целая толпа, не меньше полусотни сморщенных кровавых морд. Впереди покойники выстраивались в плотный ряд, перекрывая нам дорогу. Не было даже малейшего пространства, чтобы проскочить.
– Куля…
Сердце больно сжалось.
Зомбаки были повсюду. Слышалось утробное рычание и шорох приближающихся ног.
Стена из трупов, промелькнуло в голове. Иначе и не скажешь.
Ощущение недомогания усилилось. Мир вокруг поплыл, держаться на ногах с каждой минутой было все сложнее.
– Беги, – сказал я Куле. – Иначе их станет еще больше!
– Чокнулся? Я без тебя и с места не сдвинусь!
– Беги, сказал! Мне все равно уже трындец. А так хоть сам спасешься.
– Да заткнись ты!
Мертвяки все прибывали. Складывалось впечатление, будто они собрались здесь со всего города – и кроме нас им было некого сожрать.