Некоторые из переродившихся считают, что проблема вашей агрессии к нам кроется в физиологических трансформациях, которые мы претерпели. Зеленая кожа и небьющееся сердце еще куда ни шло – как будто вы открыли другой континент, и человечество встретило новую расу. Но мы утратили возможность говорить. Некоторые думают, что если бы мы могли общаться, то смогли бы договориться. Убедили бы вас в том, что мы не опасны и способны сосуществовать вместе, ведь нам не нужно ничего из того, что вы считаете ценным. Еда, топливо, машины, города, знания, власть – берите все. Любому зомби нужен только солнечный свет и покой.
Я долго изучаю живых. Я уверен, что язык тут ни при чем. Живые могут терпеть рядом с собой только тех, кто готов дать отпор. Все остальные быстро превращаются в рабов. Нам повезло, нас было слишком много, а вас слишком мало. Иначе мы бы сейчас ходили в ошейниках и крутили какие-нибудь гигантские жернова для переработки физического унижения в минимальный доход. С завидным упорством вы пытались бы подчинить своей воле “проклятых мертвяков”. Нас спасло то, что вы слишком сильно нас боялись.
Мы не так социальны, как вы. С потерей возможности говорить мы расстались и с потребностью в собеседнике. Нет больше закадычных друзей, интересных незнакомцев, благодарных читателей. Из-за особенностей метаболизма мы не испытываем многих человеческих эмоций: любви, страха, одиночества, потребности доминировать. Только чистый разум. Только рациональность. Солнечный свет ласкает нас всех с одинаковой любовью, никто не обделен, поэтому нет причин объединяться в борьбе за ресурсы. Остается только вопрос безопасности.
Переродившийся может погибнуть под упавшим деревом или из-за обрушившегося здания, в лесном пожаре и под лавиной. Бо́льшая часть “наших” ушла из привычных мест в пустыни и тундру. Только свет и никаких природных источников опасности. Там они, вечноживые, проводят свои дни в безмятежном сосредоточении. Как святые отшельники прошлого.
Но есть немногие, к которым принадлежу и я, кто не совсем утратил интерес к внешнему миру. Возможно, перерождение прошло не полностью, и в нас осталось слишком много человеческого. Мы – те самые, кто берет себе имена.
Мы странствуем, познаем мир, изучаем прошлое. Некоторые любознательны настолько, что начинают заниматься наукой. Благо вы оставили нам неплохой задел. Конечно, вряд ли мы совершим научные прорывы в фармакологии или животноводстве. Не будет новых автомобилей, новых баллистических ракет или храбрых космических экспедиций. Бо́льшую часть ваших дерзаний сотрет забвение.