Сухая пустошь, чего уж там. Дозорные сменяются здесь через шесть часов, и каждой паре дозорных полагается бидон с водой. Иначе не выдержать.
Поганое место. Но бывают местечки и похуже.
Двухшевронный пограничник засопел носом. Одношевронный быстро оглянулся на него: не свалится ли с вышки, если совсем заснет? Были прецеденты. Но старший в дозоре лениво дернул щекой, показывая: не спит.
Тогда одношевронный посмотрел на часы. До смены оставалось три часа сорок минут.
Ох, жизнь…
Признан непригодным к оперативной работе – терпи, страдай. Оперативники, может, больше страдают, зато им не так скучно. Через год надо будет вновь подать рапорт…
Он потянулся к бидону.
– Не пей, – сквозь зубы проговорил старший, не раскрывая глаз. – Терпи, сколько сможешь, потом позволь себе три маленьких глотка и снова начинай терпеть. Так легче будет.
– Мне уже не терпится.
– Это тебе так кажется. Оттого-то у тебя спина мокрая и подмышки хоть выжимай. Думаешь, потному легче?
Одношевронный замолчал. Бросил страстный взгляд на бидон, шевельнул наждачным языком, сглотнул всухую.
Продолжив наблюдение, он теперь медленно поворачивался против часовой стрелки – для разнообразия.
И вдруг – икнул от неожиданности.
– Погляди-ка…
Через два бархана, на третьем извивалось на песке нечто человекообразное.
Двухшевронный разлепил веки и надел темные очки. Вгляделся – сперва так, потом через бинокль.
– А, ерунда, – сказал он, без спешки разворачивая пулемет. – Контрабандисты дрессируют нового проводника. Слышь, тряпку сбрось.
– А может, наши?
– Если наши, то почему он без инструктора?
– А если контрабандисты, то почему один?
– У них по-всякому бывает, – сказал двухшевронный, передвигая прицельную планку на нужное деление. – Шайка шайке не указ, общих правил у них нет. А может… – Он задумался. – Может, это вообще уникум-самородок, сам сюда попал, своей волей. Говорят, такое бывает. Видишь, бесится. Ни шиша не понимает, значит. И все же, – он взял цель на мушку, – порядок должен быть…
Но прежде чем он успел согнуть палец на спусковом крючке, цель исчезла.
– Ну вот… – разочарованно протянул одношевронный.
Его старший товарищ все-таки дал короткую очередь – так, для порядка.
– Ничего не «вот», – сказал он. – Молодой ты еще, службы не понимаешь. Я же говорю: ерунда. Вот ежели шайка сюда сунется, да с оружием, да ночью, когда ни хрена не видно, тут уже будет не ерунда. А этого надо было пугнуть… Вот что, давай-ка водички попьем. По три маленьких глотка, не забыл?
– Помню… А сообщать об инциденте будем?
– А как же! Наши на заставе пальбу, поди, услышали…