«Короче замах, - говорит отец. - Пожалуйста, делай короткий замах. Проходи по поверхности мяча, как щеткой, будто чистишь его».
За обеденным столом отец иногда показывает мне движения. «Опусти ракетку на мяч, - говорит он, - и чисти его, чисти!» Он осторожно двигает рукой, будто художник кистью. Кажется, это единственное, что он способен делать нежно и ласково.
«Отработай удар с лета!» - кричит он или пытается кричать. Армянин, родившийся в Иране, отец говорит на пяти языках, но ни одного из них не знает в совершенстве. Даже по-английски он изъясняется с сильным акцентом. Иногда путает «б» и «в», и его команда звучит мягко - «равотай». Это его любимая команда, он выкрикивает ее так часто, что она начинает мне сниться: «Отравотай удар с лета, отравотай удар слета!»
Я «отравотал» столько ударов слета, что больше не могу смотреть на корт. Под ровным слоем желтых мячей уже не видно ни дюйма зеленой цементной площадки. Я иду в дом, волоча ноги, как древний старик. В конце концов, даже отец признает: мячей слишком много. Это непродуктивно. Если я не смогу двигаться, мы не отработаем дневную норму - 2500 мячей. Отец включает вентилятор, предназначенный, чтобы сдувать с корта воду после дождя. Но мы живем в Лас-Вегасе, это штат Невада, и здесь почти не бывает дождей. Отец использует вентилятор для сбора мячей - он переделал его, превратив в другое чудовище. Одно из первых моих детских воспоминаний: мне пять лет, отец забирает меня из детского сада и ведет с собой в сварочный цех. Там я наблюдаю, как он создает чудовищную машину, похожую на газонокосилку, способную сдуть зараз несколько сотен мячей.
Теперь он включает вентилятор, и мячи гуртом мчатся подальше от него. Я сочувствую мячам. Если дракон и вентилятор - живые существа, быть может, и мячи тоже? Наверное, они делают то, что не могу сделать я, - бегут от моего отца? Согнав мячи в один угол, он лопатой ссыпает их в металлические контейнеры для мусора - сосуды, из которых кормят дракона.
Он оборачивается, видит, что я засмотрелся на него. «Куда это ты глядишь? - кричит он. - Продолжай равотать! Бей! Бей!»
У меня болит плечо. Я не могу отбить ни одного мяча.
Но отбиваю еще три.
Я не выдержу больше ни одной минуты.
И выдерживаю еще десять.
И вот, как будто случайно, забрасываю мяч за забор. Я ухитрился ударить его деревянной частью ракетки, так что со стороны это действительно выглядело как неудачный удар. Так я поступаю, когда нужен перерыв. Мне приходит в голову, что, должно быть, уже неплохо играю, если могу бить по мячу неудачно, когда сам этого хочу.