Даогуан сиплым голосом произнес какие-то слова.
Ань Мень нагнулась к брату и что-то отрывисто сказала ему.
У Линь сочла за благо перевести ее слова доктору.
— Император Даогуан хотел знать, как зовут неизвестного дьявола, который осмелился дотронуться до него, — сказала она, — и принцесса назвала ваше имя.
Мэтью резко выпрямился.
— Ваше высочество, — сказал он, — в таких условиях у меня нет возможности проводить обследование. Или пациент добровольно подчинится, или я буду вынужден отказаться от участия в этом деле.
У Линь явно колебалась, китайские лекари тряслись от страха в сторонке.
Ань Мень, однако, продемонстрировала характер, невозмутимо переведя требование американца брату. Он отвечал с усилием, однако Мэтью отчетливо увидел, как в глазах больного сверкнула веселая искорка.
Затем он сказал несколько коротких фраз вполголоса, и стало заметно, что все восприняли его слова с удовлетворением. Ань Мень вздохнула с облегчением и улыбнулась, улыбнулась и У Линь, а бородатые лекари глубокомысленно закивали головами.
— Императора Даогуана, — по-английски сказала принцесса Мэтью, — больше нет с нами, доктор Мелтон.
Мэтью бросил взгляд на пациента, потом перевел его опять на принцессу.
— Могу я узнать, что с ним стало?
У Линь поспешила прийти на помощь своей покровительнице.
— Император Даогуан не такой, как другие, обычные люди, — заявила она. — Он имеет божественную сущность. Это дает ему возможность присутствовать с нами или, по желанию, покидать нас. Сейчас он предпочел оставить нас, и в данный момент его нет в комнате.
Она и впрямь верит в ту околесицу, которую сейчас несет, заключил доктор, взглянув на девушку.
— А потому, — заключила она, по-видимому, считая, что он не до конца ее понял, — вы можете свободно приступить к обследованию вашего пациента и сделать то, что посчитаете необходимым для его блага.
По крайней мере, все сложности были улажены, и Мэтью возобновил обследование. Он собрал воедино все свое внимание и знания и сосредоточенно осматривал больного. Картина болезни была предельно ясной.
— Сообщите, пожалуйста, императорским медикам, что у императора налицо все признаки малярии.
— Вы имеете в виду пациента, который лежит здесь на диване, — немедленно вставила У Линь.
— Этот человек, кто бы он ни был, болен малярией, — сухо проговорил он. — Случай достаточно серьезный, но мне приходилось видеть гораздо более сложных больных.
Он стал рыться в своем черном чемоданчике, а девушка в это время переводила его слова.
По реакции старейших китайских врачей было очевидно, что они и в помине не знали о существовании такой болезни, а уж тем более не представляли, как ее лечат.