Возбуждает. Еще ни один мужчина не произносил ничего столь дерзкого в ее присутствии и не позволял себе подобные вольности. Ее щеки заалели.
— В таком случае я сомкну губы, — произнесла она, — и буду держать рот на замке, мистер Мясник, потому что не хочу возбуждать вашу страсть.
— Ты уверена?
Он прошептал ей это в самое ухо, и она ощутила жар его губ. Гусиная кожа вернулась, с легким покалыванием распространившись по шее, и она прокляла эту безумную реакцию своего тела.
— Вы мне кажетесь страстной женщиной, леди Амелия, — продолжал он. — Похотливость горцев и разнузданность их любовных игр может прийтись вам по вкусу. Мы не похожи на ваших воспитанных английских джентльменов. Мы не боимся криков и порывистых движений и не стесняемся использовать рот, Доставляя наслаждение нашим женщинам.
Кровь вскипела у нее в жилах и бросилась в лицо. Девушка снова ощутила страстное желание спрыгнуть с лошади и бежать до самого Лондона. Но она уже усвоила один урок, связанный с попыткой побега. Если она это сделает, он снова повалит ее в траву на спину, и она не была уверена, что сможет пережить еще один подобный инцидент, не утратив контроля над своими чувствами.
— Я не произнесу больше ни слова.
Она выпрямилась в седле, так что теперь ее спина не соприкасалась с мощной стеной его груди, но это не помогло усмирить пожар страсти, стремительно распространяющийся по всему ее телу.
Горец наклонился вперед и предостерегающе прошептал ей на ухо:
— Ты поступишь мудро, девушка, если будешь держать ротик на замке, потому что я не железный. Твой острый язычок может толкнуть меня на крайности. Ага, смотри-ка. Вот мы и приехали в мою роскошную обитель.
Натянув поводья, он остановил лошадь.
Борясь с паникой, Амелия пыталась сосредоточиться и осмотреться. Его «роскошная обитель» представляла собой всего лишь пещеру — холодную темную впадину в отвесной стене горы, окруженную мхом и покрытыми лишайником валунами.
Они и в самом деле были варварами и, подобно диким животным, жили в пещерах. Вокруг ног лошади зловеще клубился туман.
— Это логово Мясника, — произнес ее похититель, сдергивая плед, отчего холодный утренний воздух снова обрушился на ее влажную кожу.
Перебросив плед через плечо, он спрыгнул на землю.
Пока она продолжала неотрывно смотреть на угольно-черный вход в пещеру, горец выдернул секиру из ножен, сунул ее за пояс и протянул руки к девушке.
— Пойдем, девушка. Я разведу костер, и ты сможешь прикорнуть на уютной меховой постели, а потом я сделаю тебе прелестное ожерелье из костей солдат, которых убил сегодня ночью.