Амелии понадобилось несколько секунд, чтобы переварить услышанное.
— Он хотел отказаться от войны?
Джозефина кивнула.
— Да, Амелия. Он уже не мог жить с руками, обагренными кровью. Он сказал Ангусу, что Мясник навсегда слагает оружие.
Амелия горестно склонила голову. Сколько же мучений ему пришлось из-за нее вынести, особенно теперь, когда он стал узником англичан! Его били, пытали, а затем приговорили к смерти. Она опустилась на стул, потом подняла глаза и умоляюще посмотрела на Лэйна.
— Мы должны его спасти. Все, что он делал, он делал ради других людей. Он сражался, отстаивая их свободу и безопасность. Он не должен умереть! Он заслуживает шанса на жизнь.
— Но как, Амелия? Как его оттуда вызволить?
Ее мысли обратились к той единственной просьбе, с которой к ней обратился Дункан.
— Он хотел поговорить со священником. Хотел перед смертью исповедоваться во всех своих грехах. Я ему в этом отказала, потому что не хотела терять надежду на то, что мне удастся его спасти. Но я думаю, наступило время выполнить его просьбу.
— Это очень мило с вашей стороны, леди Амелия, — произнес Гавин, — но это не вернет нам Дункана.
— Да, не вернет, — согласилась она. — Но мне кажется, что, если мы сможем привести в его камеру священника, нам, возможно, удастся доставить Дункана в надежное убежище, не навредив на этот раз ни единой живой душе.
Отец Дуглас прибыл в форт Уильям в среду. Его экипаж, запряженный тройкой великолепных гнедых лошадей, прокатился по деревне Марибург и ровно в полдень въехал в ворота крепости. Его поприветствовал молодой часовой, после чего священника провели в офицерскую столовую и накормили горячим обедом из свиного рагу с ржаным хлебом, за которым последовал десерт — фруктовый пирог со сладкими сливками.
Окончив трапезу, отец Дуглас имел удовольствие побеседовать с полковником Уортингтоном в личных апартаментах этого доблестного командира. Полковник угостил его бокалом кларета и проинформировал о том, что Мясника Нагорий минувшим утром судили по обвинению в государственной измене и вынесли обвинительный приговор.
Приговор был следующим: через пять дней его увезут из форта Уильям и доставят в башню Толбут в Эдинбурге, где он проведет в заключении двадцать семь дней. На двадцать восьмой день его повесят.
Полковник Уортингтон был против подобной демонстрации. Он не исключал возможности мятежа, не говоря уже о высоком риске побега во время перемещения Мясника в другую тюрьму. Он придерживался мнения, что горца необходимо казнить в форте Уильям, притом сделать это как можно скорее. Но, как ни грустно, политические соображения взяли верх, и при вынесении приговора судьи руководствовались мнением королевских советников, которые еще шесть месяцев назад прислали подробные инструкции относительно действий в случае поимки Мясника.