— Понимаю, — неуверенно проговорил Петрусь. — Я только одного понять не могу, что это значит: Фомичев тебя Баскакову отдал?
— Не понимаешь, правда? — недобро глянула на него Лиза. — А что тут непонятного, скажи? По-моему, как раз все очень даже ясно. Я не хотела, мне никто из них не был нужен, а они меня напоили, чтоб не дергалась, и Баскаков меня изнасиловал. Это было со мной в первый раз… ну, с мужчиной… И я подумала, что так и должно быть. А потом я уже и не сопротивлялась, терпела. Думала: наверное, моя судьба такая и это всяко лучше, чем Фомичев. И вот прошла зима, весна, лето близилось, а немцы по лесам все смелей шныряли, и стало ясно, что они скоро доберутся и до домика Фомичева, и до отряда. Баскаков — он не трус, он такой же фанатик, как отец Игнатий. Понимаешь? Он красный, советский, патриот, он, наверное, человек отважный и смелый, ради победы он ничего не пожалел бы — ни свою жизнь, ни мою. И вот запало ему в голову, что я должна пробраться в город, в Мезенск, и начать работать на партизан. Говорил, что здесь есть подпольщики, среди них и женщины… Я так понимаю, он вас имел в виду. Лизочку, наверное, он тоже знал.
— Конечно. Это была ее связь, Лизочки, — сказал Петрусь. — Мы-то его не знали, только пароль на крайний случай. По паролю сегодня и поняли, кто к нам пришел. Когда Лизочка перестала на связь с партизанами выходить, они решили, мы тут все погибли, но узнали про убийство фон Шубенбаха — и поняли, что кто-то в городе действует. Вот Баскаков пошел сам проверить, остался ли кто-то из нас в живых.
— Понятно, — усмехнулась Лиза. — Алекс Вернер про рекламу говорил, помнишь? И отец Игнатий хотел дать знать партизанам, что подполье осталось. Все так и вышло.
— Да. Но ты рассказывай, что и как дальше было, — сказал Петрусь.
— А что рассказывать? — передернула она плечами. — Я не героиня, уж точно. Я ненавижу фашистов, но и к советской власти, знаешь ли, спокойно отношусь. Мне все равно, есть она или нет. Мама рассказывала, как было раньше, до Советов. Спокойная буржуазная страна — вот чего бы я хотела для России. Но это не ее судьба… Ладно, пусть будут Советы, но только мирные. Мирные! Я так боялась войны! Я не хотела сражаться в партизанах или в подполье, хотела вернуться в тыл. И так и сказала Баскакову. Он засмеялся и ответил, что для этого надо перейти линию фронта — всего-навсего. Даже показал на карте, где она находится, рассказал, как до нее дойти — добраться до Мезенска и пересечь мост через Святугу, а дальше идти от села к селу… Если повезет, можно дойти.