Нет смысла гадать! Слим здесь, Слим себя засветил, значит, по определению нужно считать, что он туточки — по его, Пастуха, душу. Все вышеперечисленные варианты — милая игра ума, не более того. Имеет нечаянное место потенциальный, а может, даже и кинетический, как в учебнике по физике, вражина. И это уже не толпа диких бандитов, не картежник Бонд, не пара «комиссаров» в тамбуре. Этого клиента не получится просто ликвидировать, как, выходит, однажды у Пастуха уже не получилось. Печально и обидно узнать о том спустя годы…
Но в теперешнем случае со Слимом не получиться просто не должно. А то получится у Слима и будет еще более печально…
Был, помнил Пастух, в его юности какой-то импортный фильм с названием «Смерть приходит в полночь». Очередная полночь вообще-то недалека уже… А смерть?.. Она, подружка, всеми не любимая, всегда где-то рядом ошивается, ждет своего… Своего чего? Своего часа. Своего выхода. Своего приговоренного к ней. У них с Пастухом профессии вроде похожие. Оба пасут свое. А уж кто кого перепасет, жизнь рассудит… Пока мячик на стороне Пастуха.
Стрелок не скоро вернулся с экскурсии по вагонам, а как вернулся, так и доложил:
— Не видел я Слима.
Пастух спросил:
— Во все купе заглядывал?
— Ни одного не пропустил. И у всех проводниц до кучи спрашивал. По легенде я искал мальчика, племянника моего возрастом семи лет, в красной курточке, в белой панамке. Убежал, шельмец, прямо из вагона от родного дяди.
— Откуда у вас племянник-то взялся? — спросила Марина.
— Племянник — это повод, — наскоро объяснил Пастух. — Стрелок моего старого дружбана хотел отыскать.
— Еще одного? — изумилась Марина. — У вас что, в каждом проезжем поезде по десятку старых знакомых?
— Не дай Бог, — сказал Пастух. — Даже когда один знакомый, уже неуютно.
— Так он один! — обрадовалась Марина. Эмоции она мухой меняла. — А может, он сошел на той станции, где мы сели?
— Наоборот, — сказал Пастух, — вроде как вошел.
— А он знает, что вы здесь?
— Боюсь, что да…
Слово «боюсь» не было фигурой речи. Пастуху и впрямь не шибко хотелось встречаться с бывшим покойником, который доселе даже тенью не тревожил сны Пастуха. Убит и убит, проехали. Ан нет, выходит, не проехали. Притормозили. И пока ошибочку не исправишь, езда по «железке» в люкс-вагоне уже не в радость, а скорее в тягость. Есть люди, знал Пастух, которых приходится ликвидировать дважды, а то и трижды, удачливые такие люди, и пули в них не всегда летят, и огонь им не совсем огонь, а в воде они по определению не тонут, поскольку — говно. Плохие люди то есть. Хорошие почему-то погибают сразу.