Часть пути я проделал на попутных машинах, часть пешком. Я оказался в Де Уитте через три дня после похорон.
Хотя голос его звучал довольно ровно, она знала, что стоит за этим спокойствием. Она буквально чувствовала, как старые раны заныли в нем.
— Я поговорил с моими родственниками в поселке и убедился, что на церемонии воздали ему должное, как подобало шаману. Я провел там пару дней, а потом сдался частному сыщику, который наблюдал за кладбищем с того дня, как я исчез из Чикаго.
Лэйкен выбралась из постели и подошла к нему сзади, обхватила его руками, прижавшись к нему всем телом и пытаясь согреть его.
На миг он напрягся, затем медленно повернул к ней лицо. Глядя ему в глаза, она взяла в руки его лицо и провела по нему полуоткрытым ртом. Один, два, три раза.
— Пойдем в постель, любовь моя, — прошептала она. — Я хочу тебя.
Резкий звук прокатился у него в горле, а затем он взял ее на руки и отнес обратно в постель.
Первые холодные лучи света пробились сквозь занавески. Марк лежал рядом с Лэйкен, смотря на ее спящее лицо. Приподнявшись на локте, он отвел золотистый локон с ее виска.
Пойдем в постель. Я хочу тебя.
Слова эхом отдавались в его мозгу. Ночью, когда он услышал их, что-то сломалось у него внутри. Он пережил то, что было ему недоступно многие годы. Прилив теплоты и томления, любви и сожаления.
Теперь он сказал себе, что это слишком много. Он знал это и ночью, однако ночью он был слишком оплетен ее чувствительностью, чтобы мыслить трезво.
Теперь, при первых проблесках дня, он знал, что должен делать.
Когда Лэйкен проснулась, Марк натягивал голубую рубашку «шамбре». Словно почувствовав ее взгляд, он слегка повернул голову и посмотрел на нее.
Что-то в его лице, в этих бездонных темных глазах заставило ее задержать дыхание.
— Что случилось? — спросила она невольно.
— Прости меня, Лэйкен, — сказал он тихо. Она села, натянув простыню себе на грудь.
— Не понимаю, — сказала она со смешком. — За что ты извиняешься?
— За все. За то, что притащил тебя сюда. За фарс в горах.
— Что…
— Это была месть. — Он помедлил, пытаясь дышать ровнее. — Все это была ложь. Сказка, которую я выдумал, чтобы наказать тебя.
В первый момент она почувствовала облегчение, что ничего серьезного не произошло. Затем, когда до нее дошел смысл сказанного, она рассердилась.
Выскользнув из постели, Лэйкен не обратила внимания на то, что была голой. Подойдя ближе, она посмотрела ему в глаза.
— Ты все это выдумал? — спросила она необыкновенно мягким голосом. — Купание. Вымазывание в грязи. В этой паршивой грязи! Ты выдумал это?