— Могильщик? — сухо спросил восседающий на «командирском» месте.
— Угу, — кивнул в ответ Громов, усаживаясь на заднее сидение.
На этом интерес к его персоне в течении последующего часа был полностью утрачен. Мужики сами разыскали кладбищенского сторожа, мужчину лет шестидесяти пяти в выцветшем армейском камуфляже, прикрывающем ещё довольно крепкое тело, и афганской панаме, лихо заломленной на посеребрённый сединой затылок. Пошептались с ним и втроём удалились вглубь кладбища. Стас присел на низенькую скамеечку подле маленького кирпичного домика с железной трубой на крыше и задымил термоядерной «Примой», к которой, как и ко многому другому, пришлось приучиться. Скучать в компании со зловонной сигаретой пришлось не менее получаса. Наконец, из-за разлапистого куста сирени вынырнула камуфляжка сторожа, за ней серые пиджаки мужиков. У ворот они распрощались. Мужики сели в машину и были таковы. Неспешно и слегка покачиваясь, сторож приблизился к Стасу.
— За Гришу? — вместо «здрасьте» грубовато спросил он.
— Да, — поднимаясь со скамьи, ответил Стас.
О Грише и о его роде деятельности в общих чертах Громов слышал от Кочанова, поэтому вопрос его врасплох не застал.
— Ну, ладно, — осмотрев нового могильщика с ног до головы, да так, будто перед ним стоял не живой человек, а музейное чучело, изрёк сторож. — Звать как?
— Стас. — Громов первым подал руку, как знак уважения к возрасту.
На долю секунды изрезанное морщинами лицо старика просветлело и разгладилось, отчуждённый взгляд бесцветных глаз вспыхнул живой искрой. Но мгновение скоротечно, и вновь на Стаса зрело каменное изваяние.
— Семён Егорович. Можно просто Егорыч. — Но как бы то ни было, потеплевший тон и отеческое рукопожатие нельзя было утаить под маской. Громов ощутил, что под ней, под этой самой маской, скрывается абсолютно другой по характеру человек.
— Вот что, Стас, давай за знакомство мы с тобой по пять капель, — неожиданно предложил Семён Егорович.
Отказать, значит проявить неуважение. Значит, обидеть. А обижать этого человека Стасу не хотелось. Егорыч чем-то симпатизировал ему.
— По пять, так по пять, — кивнул Стас и направился следом за Егорычем в сторожку.
В сторожке было прохладно и довольно уютно. Мебели всего ничего, да и та ветхая. Стол, стул, железная кровать, да ободранные часы с кукушкой на стене. Вся площадь этого помещения, включая тёмный «предбанник» не превышала квадратов кухни в «хрущёвке».
Егорыч вытащил из-под кровати поллитровку «Пшеничной» и два граненых стакана.
— Извини, но закуски нет, — виновато пожал он плечами. — Я питаться в столовую хожу. Тут неподалёку.