— Почему? — спросила Шейна. — Боишься, что Джек Валенти этого не одобрит?
— Дело не в том, мама. У меня своя жизнь. А ты должна жить своей.
— Так значит, ты выбрасываешь бедную старую мамочку на улицу, обрекаешь на голод и холод?!
— Какой к черту холод! — вспылила Эмбер. — У нас тут морозов не бывает!
— Не собираюсь шляться по улицам как бездомная собака, когда можно жить в доме с джакузи и газовым камином.
— Но образ жизни мы ведем совсем разный! — возразила Эмбер. — У меня работы по горло. Приходят нужные люди, богатые друзья, продюсеры, режиссеры. А ты чем весь день занимаешься? Хлещешь водку с тоником да смотришь ток-шоу.
— Кстати, Салли Джесси была сегодня просто великолепна, — сказала Шейна. — А тебе должно быть стыдно! Неблагодарная! Дочь ты мне или кто?
— Ты должна подыскать себе новое жилье, — сказала Эмбер, схватила с полки бутылку водки и вылила в раковину, смыв при этом пепел. — Даю тебе срок до конца недели.
— А у меня на это контрпредложение, — хихикнула Шейна. — Ты дашь мне двести пятьдесят тысяч баксов, и я отваливаю. А если не дашь, до конца дней своих будешь жить с мамочкой.
— Даже не знаю, как и сказать, — произнес сидевший рядом с Конни доктор Маервиц, — но я вынужден сделать это… Вы не сможете выступать на гала-концерте в Вашингтоне.
У Конни возникло такое ощущение, будто ей влепили пощечину палкой колбасы салями.
— Но это невозможно… — прошептала она, изо всех сил стараясь казаться спокойной.
— Увы! Боюсь, что дело обстоит именно так, — мягко заметил врач.
— Но я уже дала согласие. И об этом повсюду раструбили. Я должна, я обязана выступить.
— Если вы сделаете это, за последствия я не отвечаю.
— Какие последствия?
— Повреждение голосовых связок…
— Но не настолько же это серьезно, чтобы…
— Крайне серьезно, мисс Траватано, — возразил доктор Маервиц. — Вам нужно минимум две-три недели на восстановительный период.
— Неужели вы не понимаете?! — воскликнула она. — Я не пела на публике десять лет! Мои поклонники, весь народ, весь этот чертов мир только и ждет, чтобы я спела «Боже, храни Америку» перед президентом США и ветеранами вьетнамской войны. И если я откажусь… это будет… предательством. — Конни не стала упоминать о том, что в связи с этим может лишиться премии.
— А нельзя ли… э-э… спеть под фонограмму? — спросил врач.
— Под фонограмму? — изумилась Конни. — Но я никогда не записывала исполнение этой песни. Вы, видимо, путаете меня с Кейт Смит.
— Нет-нет, я знаю, вы замечательная, великая певица, — забормотал врач. — И хочу, чтобы вы ею и остались. А потому не рекомендую выступать на следующей неделе в Вашингтоне.