— Бьянка, — сказала она наконец. Мы молчали как минимум пять минут. — Я… мне так жаль. Мне ужасно жаль.
Я ничего не ответила.
— Я не хотела, чтобы так все закончилось, — ее голос сорвался, и я подумала, что, возможно, она плачет, но так и не повернула голову. — Долгое время я не была счастлива, и когда умерла твоя бабушка, твой папа предложил мне съездить куда-нибудь. Я думала, это поможет. Если я сбегу на некоторое время, проведу несколько семинаров в разных городах, а затем вернусь, то все наладится, вернется к тому времени, когда мы с твоим папой только поженились. Но…
Ее длинные пальцы дрожали, когда она обвила ими мою руку. Я осторожно повернулась к ней. На ее щеках не было слез, но я видела, как блестят ее глаза. Плотину просто еще не прорвало.
— Но я ошибалась, — продолжила она. — Я думала, что могу убежать от своих проблем, но я так ошибалась, Бьянка. Неважно, куда ты едешь или что ты делаешь, чтобы отвлечься, реальность все равно тебя нагонит. Я возвращалась домой и несколько дней спустя снова начинала это чувствовать, поэтому отправлялась в очередную поездку. Я задерживалась дольше, находила другие места для семинаров, уезжала дальше… до тех пор, пока больше некуда было ехать. Осознание всего этого догнало меня на другом конце страны, и я… мне пришлось с этим смириться.
— Смириться с чем?
— С тем, что я не хочу больше быть с твоим отцом. — Она посмотрела вниз на наши, все еще переплетенные, пальцы. — Я очень люблю твоего отца, но я больше в него не влюблена… не так, как он влюблен в меня. Это ужасное клише, но это правда. Я не могу продолжать врать и притворяться, что между нами все хорошо. Прости меня.
— Поэтому ты хочешь развода?
— Да.
Я вздохнула и снова посмотрела в окно. Все так же серо. Так же холодно.
— Тебе нужно сказать это папе. Он думает, что это была ошибка. Он считает, что ты… никогда такого с нами не сделаешь.
— Ты ненавидишь меня.
— Нет.
Мой ответ меня не удивил, даже при том, что слово вылетело изо рта как-то автоматически. Мне хотелось ее ненавидеть. Не столько за развод, сколько за то, что ее не было рядом все эти годы. Идея жизни с одним родителем не была для меня новой или шокирующей. И, честно говоря, я уже некоторое время ожидала их разрыва. Правда, я хотела бы ненавидеть ее за папу, за ту боль, что я знала, она ему причиняет. За ту ночь, когда он сорвался.
Но в тот момент я поняла, что его срыв не был ее виной. Я могла винить ее до посинения, но ни к чему хорошему это бы не привело. Ей нужно было взять ответственность за свою жизнь в свои руки, и папе нужно было сделать то же самое. Все последние три года в браке они просто боялись признать правду.