В отличие от капитана, я в женской психологии разбираюсь, поэтому отказывалась от приглашения как могла, выдумывала сначала правдоподобные, а потом уж и совсем дикие предлоги, а в последний день даже перестала отвечать на его звонки, но это не помогло. Кончилось тем, что Алёхин подстерег меня возле моего дома, когда я, в темных очках и бейсболке, воровато озираясь, выбежала в булочную по просьбе тетушки Милы, и чуть ли не силком усадил в свою машину. Вот в эту самую белую «Ниву» — единственное транспортное средство честного полицейского.
Алёхин привез меня в ресторан, где проходил праздник. Гостей было немного — только самые близкие друзья и еще какие-то родственники именинницы. Алёхин, сияя, как новогодняя елка, представил меня своим родным и близким, а потом подвел к супруге. Реакция присутствующих была как раз такой, какой я и опасалась. Я, конечно, не Мата Хари, но выгляжу вполне прилично. Теперь представьте — муж именинницы бросает дорогую супругу и гостей в разгар праздника и мчится на поиски таинственной незнакомки, привозит ее в ресторан, а в свое оправдание утверждает, что этой женщине он обязан жизнью! Представили? Капитан никак не мог понять, почему никто не бросается мне на шею, а любимая супруга, вежливо со мною поздоровавшись, сажает дорогую гостью на дальний край стола, а сама садится рядом с мужем, да еще и берет его под руку… Немного спасало положение то, что я выскочила из дому без макияжа, в джинсах и кедах, в бейсболке и майке с надписью на груди: «Я люблю тебя, мой славный город родной!». Майку подарил мне слепой пятнадцатилетний мальчик, выигравший забег среди инвалидов в День города, после чего парнишку похитили, а я потратила почти месяц на его спасение, вдобавок получила пулю в плечо. В общем, майку я ценила и носила часто, не обращая внимания на идиотскую надпись.
Посидев немного для приличия, я сердечно во всеми попрощалась и слиняла с семейного торжества, провожаемая свирепым взглядом именинницы. Алёхин тем же вечером перенес ужасный скандал, но так ничего и не понял. Но на семейные торжества он меня больше не звал, и на том спасибо. Иногда мы перезванивались, но в последнее время все реже и реже. И вот теперь я попросила капитана об одной услуге. Точнее, о двух — дать мне погонять его «Ниву» и найти для меня сведения об одном фигуранте давнего уголовного дела. Добрый Алёхин обругал меня пристойными словами, потому что было ровно два часа ночи — покинуть гостиницу я не могла, пришлось подождать, пока все уснут, — но исполнил обе просьбы. И вот теперь я грела руки о стаканчик с жидкостью, именуемой кофе, и внимательно рассматривала сосиску. Это блюдо в забегаловке именовалось «хот-дог» и, похоже, и было догом — точнее, какой-то его частью. Нет, я же так молода! Очень хочется пожить еще, поэтому есть это я не буду.