Я опустила стекло, ледяной декабрьский ветер моментально ворвался в машину и выдул из салона остатки тепла, и негромко свистнула дворняге, вертевшейся неподалеку. Умная псина потрусила ко мне и уставилась преданными глазами на «хот-дог». Наверное, она не зря несла стражу именно здесь, у палатки, — знала, что человек такое съесть не способен, не запивая это большой порцией сорокаградусного алкоголя, и рано или поздно будет и на дворнягиной улице праздник.
— Удачного дня! — пожелала я псине и выбросила «хот-дог» в окно.
Дворняга поймала его на лету и моментально убралась в укромное место — насладиться добычей в одиночестве. Собственно говоря, я собиралась заняться тем же самым. В смысле, не доедать сосиску за гаражами, а исследовать добычу в тихом месте. Моей добычей была пластиковая папка с копией документов восьмилетней давности.
Человека, за которым я собиралась следить, звали Денис Васильевич Овсеенко. Было ему сорок пять лет, и когда-то он служил в полиции, точнее, тогда еще милиции — было это до несчастья, случившегося с его сыном. Это было все, что мне удалось о нем узнать. Собственно говоря, эту информацию я получила от Ложкарева. Папка, по моей просьбе добытая Алёхиным, должна была дополнить скудные сведения.
Я живу в Тарасове довольно давно. Трагедия в семье Овсеенко произошла восемь лет тому назад. Но почему-то я не помню ни единого материала в прессе об этом деле — а ведь оно должно было оказаться на первых полосах газет! Но нет — ни восемь лет тому назад, ни за все последующие годы не появилось даже маленькой заметки о том, как генерал выстрелил в мальчика, на всю жизнь оставив его инвалидом. Так не бывает! Делаем вывод — дело замяли. Да не просто погрозили пальчиком журналистам, запретив им раздувать шумиху вокруг несчастного случая, а пустили в дело тяжелую артиллерию — кто-то на самом верху сделал так, чтобы раз и навсегда отбить у журналистов охоту копаться в этом деле.
Я уже знала, что следствие велось спустя рукава. Наскоро пролистав папку, я отметила грубые нарушения, допущенные еще на первом этапе. Для расследования этого простого дела была почему-то организована следственная бригада, причем создана она была с нарушениями — вопреки 163-й статье Уголовно-процессуального кодекса, вместо постановления прокурора следственная бригада по делу Овсеенко образовалась на основе межведомственного распоряжения. Соответственно, все следственные действия, проведенные этой бригадой, считались незаконными, а собранные ими доказательства — недопустимыми. То есть использовать их в суде было нельзя.