А потом пришла весна, и я боронил. И у себя, и у дяди Ильи, и у Ларионовых. Во время сенокоса возил копны, в страду таскал снопы в суслоны, осенью пас телят и не заметил, как подошло время уж по-настоящему отправляться в школу. В назначенный день меня одели утром в новую рубаху и в новые штаны. Потом я натянул на ноги свои новые сагыры, напялил на голову новую шапку, хоть в шапке ходить было вроде еще и рано. В общем, собрался в школу как настоящий ученик.
Отец по такому случаю тоже немного принарядился и даже причесал гребнем голову, что он делал только по большим праздникам. Потом мы надели свои шабуры, подпоясались как следует; присели ненадолго на лавку и, перекрестясь, отправились в нашу новую школу.
Вот и школа. Мы молча поднялись на высокое крыльцо, прошли через небольшие сени в прихожую со множеством вешалок, сняли здесь наши шабуры и повесили их в углу на свободные гвоздики. А потом осторожно вошли в класс.
В классе все было чисто и красиво. Прямо против дверей стояли в три ряда новые свежевыкрашенные парты. Один ряд парт был уже почти полностью занят поступающими в школу ребятами. Около стены на подставках стояли две большие классные доски. Слева у стены стоял высокий шкаф с книгами. В переднем углу висела огромная икона архангела Михаила. Несколько баб и мужиков сидели отдельно на длинной скамье и уважительно слушали Павла Константиновича. Он был, как и в прошлом году, в черной тужурке со множеством пуговиц, в брюках навыпуску, в начищенных до блеска ботинках. Он ходил по классу взад и вперед и что-то рассказывал. Увидев нас, сразу вспомнил, что мы приходили к нему в прошлом году, взял на столе свою тетрадку и стал ее перелистывать. А потом сразу обратился ко мне:
— Так-с! Значит, Иннокентий Трошин явился в школу. Очень хорошо. Ну-ка, подойди ко мне.
Я нерешительно подошел.
— О! Да ты здорово вырос, — сказал он, посмотрев на меня. — Вот теперь другое дело. Значит, учиться пришел?
— Пришел, — еле слышно проговорил я.
— А шуметь и баловать в школе будешь?
— Нет, не буду.
— То-то. Смотри. А то наказывать буду. Я баловников не люблю.
— Я не буду баловничать.
— Ну, если не будешь, то мы сейчас же и определим тебя к твоему месту. С кем бы ты хотел сидеть в классе за одной партой?
— Со Спирькой.
— С каким это Спирькой? — переспросил Павел Константинович.
— С Крысиным, — немного смелее ответил я.
— Нет у меня такого ученика, — ответил Павел Константинович и еще раз посмотрел в свою тетрадку. — Не приводили ко мне никакого Спирьку. Какой это Спирька Крысин? — обратился он к отцу.