— Я не вмешиваюсь в управление хозяйством нашего замка, — говорил князь, — это дело Вороны, он за это получает деньги. А Ворона не решает, какое блюдо сегодня будут подавать к ужину — это дело повара. Повар не лезет на псарню, а псарь не дает указаний командиру стрелков. Понимаешь?
— А что же делаешь ты? — спросил как-то Влад.
— Я занимаюсь политикой, Владо. Я заключаю союзы и веду войны. Я слежу за тем, чтобы враги не лезли на нашу землю и чтобы наши вассалы-бояре не слишком много о себе мнили. Это тяжелая работа, и, чтобы не отвлекаться на мелочи, я выбрал и поставил на каждую важную должность верного и умного слугу. Потому-то мне и нет нужды знать, откуда Ворона возьмет каменщиков для ремонта Плачущей башни и сколько потребуется новобранцев для защиты Урочища Ангелов следующей весной.
Но не так было в империи османов.
Султан Мурад, как видно, желал вникать во все детали управления своим огромным государством. Для этого он назначал десятки министров, каждый из которых набирал к себе на службу сотни «рабов ворот» — капыкулу. Это были такие же янычары, как и те, что служили в османской армии, только пошедшие по мирной стезе государственного чиновника. Насколько мог судить Влад, они прекрасно справлялись со своими обязанностями, снабжая министров ворохом сведений по всем вопросам, которые могли бы заинтересовать повелителя правоверных. В результате заседание дивана превращалось в бесконечный парад павлиньих хвостов. Павлинами были визири и министры, каждый из которых хотел щегольнуть своей осведомленностью даже в самых мелких и не имеющих практического значения проблемах.
Сам Влад присутствовал на таком заседании только раз — когда обсуждалась будущая война с венграми и возможное участие в ней валашского господаря. На середине третьего часа он заснул и проснулся, только когда Мехмед принялся щекотать ему нос страусиным пером.
Разглядывать резные двери Палаты Солнца и Луны, возле которых застыли громадные янычары, было ничуть не менее скучно. Влад поначалу надеялся, что створки распахнутся и кто-нибудь из них выйдет, но ни у кого из визирей, по-видимому, не возникало желания удовлетворить свои «природные нужды», как выразился серб.
Спасение пришло совсем с другой стороны. Из галереи, по которой прошел сам Влад, послышались быстрые, чуть шаркающие шаги — так ходят наездники-сипахи. А спустя несколько мгновений появился высокий и стройный юноша с красивым, словно выточенным из слоновой кости, лицом. Это был новый адъютант Мехмеда, командир кавалеристов Тункай Парс.
— Тункай! — воскликнул Влад, поднимаясь с низкой кушетки. — Это ты сказал моему слуге, что принц хочет меня видеть?