По ассоциации он вновь обратил взгляд на взмахивающих мотыгами искателей звезд, переводя его с одного на другого. Он не только знал в лицо, но мог бы назвать по имени любого. Они трудились, они осваивались с существованием во Вне и…
Нахмурившись, он проворчал:
— А Бентли где?
И сразу же у него за спиной раздался голос, чуть захлебывающийся от торжества:
— Я тут, пап!
Бейли стремительно обернулся:
— Не делай так, Бен!
— Чего не делать?
— Не подкрадывайся ко мне сзади. Во Вне трудно сохранять хладнокровие и без того, чтобы к тебе подкрадывались исподтишка.
— Я не подкрадывался. Но попробуй громко топать, когда идешь по траве. Она же глушит шаги… Пап, а не вернуться ли тебе? Ты здесь уже два часа и, по-моему, дольше тебе задерживаться не стоит.
— Это еще почему? Потому что мне сорок пять, а ты девятнадцатилетний молокосос? И решил поберечь своего дряхлого родителя, а?
— В самую точку! — подхватил Бен. — Какой блестящий детективный анализ! От тебя ничего не скроешь.
Бен широко улыбнулся. Лицо у него было круглое, глаза блестели. Сколько в нем от Джесси, подумал Бейли. От его матери. И ничего общего с его собственной вытянутой чопорно-серьезной физиономией.
А вот умственным складом он пошел в отца и, когда глубоко о чем-нибудь задумывался, было ясно, что его мать хранила нерушимую верность мужу.
— У меня все отлично, — сказал Бейли.
— Не спорю, пап. Ты самый лучший из нас, учитывая…
— Что учитывая?
— Твой возраст, что же еще? И конечно, я помню, что все это затеял ты. Но я заметил, как ты укрылся под деревом, ну и подумал… Может, не надо, старик, перегибать палку?
— Я тебе покажу старика! — пригрозил Бейли. Робот, которого он заметил где-то возле Города, теперь приблизился настолько, что его можно было бы рассмотреть подробнее, но Бейли, не обращая на него внимания, продолжал: — Если солнце светит чересчур ярко, благоразумие требует время от времени постоять под деревом в тени. Мы не только привыкаем к трудностям Вне, но и учимся использовать его преимущества… Вон солнце выходит из-за тучи.
— Ага. Так, может, ты вернешься?
— Ничего, выдержу. Раз в неделю у меня есть свободные полдня, и я провожу их здесь. Пользуюсь привилегией, положенной моему рангу эс-семь.
— Дело не в привилегиях, пап, а в том, чтобы не переутомляться.
— Говорят же тебе, я прекрасно себя чувствую!
— Куда уж лучше! Дома сразу бухаешься на кровать и лежишь в темноте.
— Естественный способ дать отдохнуть глазам от яркого света.
— А мама волнуется.
— И пусть. Ей только полезно. Да и что тут опасного? Самое скверное, что я потею, но и с этим освоюсь. Никуда ведь не денешься. Вначале я не мог даже отойти далеко от Города, сразу поворачивал назад… А ходил тогда со мной один ты. А теперь взгляни, сколько людей тут с нами и как далеко я ухожу от Города. И способен много работать. Меня хватит по крайней мере еще на час. А то и больше. Знаешь, Бен, маме стоило бы ходить с нами.