— Как интересно!
— Сам я к торговому делу пришел не сразу. Прежде — металлист, заводской пролетарий. Впрочем, может, вы это обо мне знаете.
— Нет-нет, почему же, — торопливо ("Не слишком ли торопливо?" — подумал Шорохов.) проговорил Моллер.
— У простого человека всегда есть понятие о том, ради чего жить: быть сытым, одетым, иметь крышу над головой, растить детей, — продолжал Шорохов. — В этом смысл всего, что он делает, об этом его заботы. Желать, чтобы он притом еще успевал задумываться над вопросом чего ради живешь? Привычка для господ. Сословию, из которого я вышел, она не по карману. Простите за прямоту.
Хозяйка внесла самовар.
— Говорите: привычка. Но это и есть в человеке самое главное. Его личность, — со вкусом, играя голосом, сказал Моллер. — Иногда приказываешь себе: сделай так, и будет прекрасно. Ан, нет! В нужный момент делаешь по-другому. Простейший пример. Вы ночью храпите?
— По-моему, нет. Никто не жаловался.
— А почему? Потому что вы днем, вообще, когда бодрствуете, дышите только носом. Как просто! Но поэтому вы и ночью не можете, не умеете дышать иначе. У вас нет такой привычки. Результат — не храпите. Полмира страдает. Мой родственник — прекрасный человек — развелся с женой — с женщиной тоже прекрасной — из-за этого. Причину назвали другую, но мне-то известно. А так просто, казалось бы: днем дыши носом, переделай привычку. Не можешь! Привычка это судьба… Хотя, впрочем, не только. Мне, например, не нравится моя внешность: длинный, тощий. Но тут ничего не изменишь.
— Это от бога, — вставил Шорохов.
— Да, но почему сей удар всевышнего пришелся именно по моей персоне? Богохульство? Не спорю. Но и оно во мне есть, — Моллер задумался, двигая усами, сам себе кивая головой, потом сказал. — Еще одну новость я считаю своим долгом вам сообщить. Собственно, для этого я зашел. Я добился перевода в группу войск генерала Мамонтова. Адъютантом полковника Родионова. Когда-то мы с ним были довольно дружны. В Екатеринодаре я его в этот раз встретил. Поскольку генерал Мамонтов оказался там же, а в Корниловской дивизии меня ничто особенно не удерживает, все решилось в один момент.
"Обступают со всех сторон. И как еще! — подумал Шорохов. — И какой там будет у них обо мне разговор? Или был? Что решили?" Спросил:
— Когда вы туда отбываете?
— Завтра. Целой командой. В одиночку сейчас ездить нельзя.
— И где квартирует штаб корпуса?
— В Мечетинской. Отсюда семьдесят верст. Может, и вы со мной? Было бы очень приятно. Вы их поставщик. Примут вас там, я уверен, прекрасно.
— Нет, — ответил Шорохов.