Негромкий металлический звук от падения на камни привлек внимание защитников. Вооруженные бойцы встрепенулись, ощерились мечами и короткими копьями, высматривая по сторонам опасность. Но опасность лежала подле их ног. Ослепительная, ветвящаяся синяя молния перекинулась мостом через огонь, оплетая смертельной паутиной всех, кто был рядом…
* * *
– И что дальше было? Куда этот черный пошел?
Глаза сухого, высокого старика в сером мешковатом балахоне, ведущего допрос, были холодны, словно лед.
– Не знаю. Я напал со спины, но вражина все ж увернулся из-под меча. Обувка моя подвела, подошвы на камнях заскрипели. Выдали с головой.
Грром с хрустом поерзал на твердом сиденье. Огромному нео было неудобно сидеть на небольшом человеческом стуле.
– А лазутчик вражеский… Что он делал, искал, может, чего? И как вообще сбежал?
От дальней стены комнаты отлип молчавший до сих пор детина с квадратной челюстью, взял не глядя записи со стола. Гррому этот хомо сразу не понравился. Взгляд у «квадратномордого» был неприятным. Так смотрит болотник перед тем, как, раззявив зубастую пасть, накинуться на жертву.
– Сглупил я. Отравленный туман ветром отнесло, желтого дымка не видать было. Снял я маску. Ужас как мешала мечом-то размахивать. – Грром почесал за ухом, по привычке ловя блоху, которой, как всегда, не оказалось. – Снял маску, бросил на землю и… Рубил «черного», как бревно, а гад верткий, да к тому же сильный, хоть и собой невелик. Мечи у него тонкие, неширокие, длиной где-то локтя два. Ножики длинные в общем. Но владеет он ими – аж загляденье. Вот только думаешь все, хана тебе, гад. А он хоп, и ушел из-под самого острия. Верткий, говорю же. Загнал его, в угол между складами, где уголь с дровами хранится на зиму. И только занес меч, чтобы развалить его от уха и до земли… В общем, кинул он мне под ноги чего-то, искрами полыхнуло, дымом вонючим. Глядь – и нет его, испарился будто. Запах только и остался, мяса паленого. Воняет от него, по-особому. Хомо так не пахнут.
Грром замолчал и уставился на сухого старика.
Молодой Брат-писарь перестал скрипеть пером по жесткой бумаге и тоже посмотрел на старца, будто ожидая чего-то.
– Что же. Можете идти, молодой эм-м… человек, – старец бросил на Гррома взгляд из-под седых кустистых бровей. – Можете идти. Если вдруг что еще интересного припомните, сообщите.
Старик улыбнулся, но только губами, глаза его остались холодны. Нео встал со своего жесткого сиденья, но возле двери старец его окликнул:
– Грром, а откуда у тебя такой необычный меч?
Голос, интонация, да и вообще, как именно это было сказано, Гррому не понравились. Вулкан, конечно, предупреждал об опасности, и нео об этом помнил. А сейчас… Сейчас тревожный набат звенел вовсю – берегись!