Хан замолчал, неслышно дошел до костерка, подкинул в огонь сухо затрещавшие ветки. Горюн-трава и правда горит хорошо, но, самое главное, долго.
– Как-то не хочется умирать. – Илья поерзал спиной по стене. – Страшно. Хотя тебе, Хан, это известно наверняка, так?
– Так, – воин уже стоял у пролома в стене, смотрел в темноту. – И куда больше, чем ты можешь представить.
Шипы, выпущенные неизвестной тварью, раскрошились о щит, выставленный Ханом. Сосед справа, юнец из приданной полусотни, защититься не успел. Толстая роговая игла пробила левый глаз. Он упал назад, заскреб пальцами, загребая еще не остывший песок. Но было не до него.
Кешайны отступали, отходили в наполовину погребенное пустыней огромное здание с двумя башенками на крыше. Жители этих мест оказались намного опаснее ожидаемого. Древний город, украшенный мавзолеями, минаретами и дворцом с уцелевшими куполами цвета небесной синевы, таил в себе ужас. И ему, черному и безжалостному, не понадобилось ждать наступления ночи. Пустыня пришла на помощь сама, позвала с собой ветер, желая утопить нежданных пришельцев в своих раскаленных и жадных объятиях. Как только небо закрыла желто-бурая тьма, прореживаемая алыми полосами отсветов неумолимого низкого солнца, пришли ее дети.
Хан поднял комбинированный штуцер и выстрелил из нарезного ствола в молниеносно припавшего к земле противника. Попал, заметил крупные черные капли, разлетевшиеся в желтой круговерти. Песок ответил на гибель одного из чад своих воем, криком и ревом сотен других. Или десятков, как хотелось думать кешайну.
– Не бросаем раненых! – рявкнул свежеиспеченный сотник. Мастер Ли повысил его перед самым походом, заменив совершенно обезумевшего от крови Убэя. Хан оглянулся вокруг, считая оставшихся в живых братьев. – Где «гатлинг»?!!
Ответила ему длинная очередь, ударившая огненной полосой по наступающим тварям. Командир десятка пулеметчиков знал свое дело. Одно из двух новых орудий, полученных перед выходом в Самарканд, осталось целым. Собранная инженерами гао картечница, громоздкая и тяжелая, спасала отступающих воинов Народа. Враги выли за стеной из мириадов острейших песчинок, но не смогли подойти ближе. Кешайны отступали.
Хан оставил пятерых у ворот, где, прячась за распотрошенными телами фенакодусов, строчил скупыми очередями Бо, командир орудий. Хотя бы сюда, но они дошли. На большее рассчитывать не приходилось. Хан нырнул в темноту арки, украшенной тремя оставшимися изразцами, успел убрать голову. Его солдаты ломали потолок, преграждая детям пустыни самую простую дорогу.