— С Накити? — обрадовался Дианоз.
— Да, с Накити. С братом твоим там худо… Но головы не теряй, гляди в оба и слушай…
Дианоз прикрыл за собой полог.
Васо не долго оставался один. Держась за грудь и покашливая, явился Нико. Следом, сутулясь — для него пещера была низковатое — пришел Авто.
— Что встревожились?
— С патронами худо, Васо, — сказал старик, хмуря кустистые брови. — Я Авто просий без лишнего шума у каждого спросить.
— Ну и как?
— Худо, — подтвердил тот. — Купить бы где.
— У тебя деньги есть?
— Деньги — дело наживное. Надо князей потрясти…
— И в самые лапы угодить? — кашлянул Нико — Они, князья-то, за толстыми стенами сидят…
— Ночью пойдем!
— И ночью нас пересчитать не трудно…
— Значит, сидеть будем?
Васо не вмешивался в перепалку. У горячего, неуемного Авто всегда куча идей. Его горячность под стать характеру Васо. И он порой очертя голову готов броситься в драку. Но степенность и осторожность Нико ему теперь тоже близки: он командир и должен думать не только о себе.
Отправив Дианоза, Васо и сам решил наведаться в аулы.
Наступило благословенное время — праздник Тбаууацилла[9]. По извечным законам гор в эти дни даже на кровника нельзя поднимать руку. Жандармы, конечно, с народными обычаями не считаются. Но народ на празднике разговорчивее, глядишь, и удастся разузнать о кознях, которые готовит ему Черный Датико.
Васо благополучно добрался до Цубена. Повезло. На пути попался юноша из этого селения по имени Илас, веселый, разговорчивый, двумя годами моложе Васо.
Еще издали среди всадников, гарцевавших на поляне, где должны были проходить разные состязания, Васо заметил широкоплечего, сильного, влитого в седло джигита. Тому ничего не стоило поднять коня на дыбы, подхватить на скаку с земли девичий платок, пролезть под брюхом у жеребца и снова оказаться в седле, движением плеча кинуть на руку карабин и, не целясь, выстрелить в мишень…
— Не знаешь случаем, кто это? — спросил Васо юношу.
— Как не знаю? Габи́ла Хачи́ров.
— Габила? Абрек?
— Тот самый.
— Так его же схватить могут!
— Как бы не так. У Габилы тут тоже есть глаза и уши. А если бы не так, губернатор бы давно его за решетку упрятал…
Между тем на празднике кипели страсти. Своих коней показывали Габила Хачиров и рыжеусый горец в щегольской, богатой черкеске.
Серый в яблоках жеребец соперника Габилы то левой, то правой ногой копытил землю, словно требовал внимания. Хозяин угрожающе поднимал над его точеной головой плетку — и он послушно делал два шага влево, вправо, отступал назад.
Зрители восхищенно охали.
Габила спокойно наблюдал. Его вороной нетерпеливо всхрапывал, мотал головой, косил на толпу горящим глазом. Ожидая своей очереди, Габила успокаивал его, поглаживая ладонью по крутой шее.