03.00Москва. Управление олигарха.
Политтехнолог со спецом по компроматам приникли к экрану компьютера, ожидая сообщения из Баранович. Наконец, от Кирутаы пришло первое голосовое послание. Полминуты ушло на разархивацию файла и в динамиках компьютера послышался размеренный голос Сергея:
— Горисполком, гостиница, гражданская оборона, центральная площадь и прилегающие отрезки ближайших улиц под контролем бойцов. КГБ, УВД, прокуратура, комендатура подожжены. Подходы к центру перегорожены автобусами. Радиоглушилка работает в запланированном режиме. Захвачено пять исправных БМП с неполными боекомплектами. Руководители города арестованы и изолированы. Работа городской телефонной сети и сотовой связи парализована. Выведены из строя намеченные подстанции. Штаб в горисполкоме. Здания гостиницы и горисполкома частично подготовлены к обороне. В группе потерь нет, со стороны служащих МВД и МО имеется около десяти погибших и столько же раненых. Прошу начать электронный спам и сброс информации в СМИ на час-два раньше запланированного.
Прослушав сообщение, политтехнолог облегчённо вдохнул и откинулся на спинку кресла.
— А я уж за ночь столько передумал, впервые за пять лет так понервничал, — сказал он, протягивая спецу по компроматам сигарету.
Спец утвердительно покачал головой.
— Да что ты мне курево суёшь, я ж не курю.
— Извини, извини, это автоматически.
— Думаю, спам раньше сбрасывать нет смысла, в такую рань серьёзные люди не сидят в Интернете. И журналисты дрыхнут ещё. Тем более, Каяловича не хочется вспугнуть раньше времени.
— Вот насчёт Каяловича ты не прав, такое больше часа даже в Белоруссии не утаишь, всё равно к пяти утра по ихнему времени узнает. Так что предлагаю в шесть по московскому связаться с таллиннскими и одновременно начать.
— Ну, давай на часик раньше. Тем более, если откажем — Кируте лишние волнения, а это для дела вредно.
— Да, пусть пока командир спокойно поработает, — заключил политтехнолог и принялся диктовать ответное сообщение. Следующий сеанс связи должен был открыться через полчаса.
03.10
Несколько пришедших в себя после обстрела солдат и офицеров из состава караула и оперативной роты прибежали в штаб своей воинской части. Дежурный по части попытался связаться с командиром, с соседями лётчиками, но безуспешно. В результате, для оповещения о случившимся отправил вооружённые посыльные отряды и, на всякий случай, поднял весь личный состав по тревоге. Солдаты проснулись, оделись, зарядили старые автоматы и построились в ротных помещениях, в ожидании команды. Посыльные долго не возвращались. Дежурный офицер забрался на крышу казармы, отсюда был виден центр города. Издалека нельзя было разобрать, что там происходит. Лишь несколько сильных пожаров полыхающим заревом сквозь завесу дождя освещали округу. Стоящие в строю солдаты и два лейтенанта были полны романтики, а старшего офицера одолевал страх. Он знал, что часть практически небоеспособна, и если будет отдан приказ кого-то атаковать, то можно погубить весь личный состав. Нет ни опыта, ни нормального оружия, лишь ветхие старички калашниковы и туповатые штык-ножи. Первый отряд посыльных прибыл вместе с командиром части — молодым и алчным полковником, он жил близко к расположению части, место жительство остальных офицеров располагалось за центром города и добираться к ним нужно было обходными путями. Командир был взмокший от проливного дождя и бледный от волнения. Его показной офицерский запал размеренных мирных будней улетучился как запах лака для ногтей. Полковничий блеск, шик, уверенные жесты, орлиный взгляд — всё было смыто летним ночным ливнем и страхом перед нестандартной ситуацией. Сейчас он был похож на мокрую полуощипанную курицу, забывшую, где она отложила яйца. Солдаты продолжали стоять в строю, остальные посыльные не появлялись. Часть затаилась в ожидании и нерешительности.