В доме кое-где были включены огни. Генри, привратник, посветил в машину фонариком и разинул рот.
— М... мистер Растон!
— Да, он самый. Открывай ворота!
Он потянул рукоятку сбоку, и ажурные решетчатые ворота откатились.
Несмотря на скорость, с которой я гнал машину, когда я доехал до дома, все семейство, предупрежденное звонком Генри, уже высыпало на крыльцо — встречать.
Йорк даже не подождал, когда машина остановится. Он рывком распахнул дверцу и протянул руки к сыну. Растон обнял его за шею, повторяя:
— Папа! Папа!
Я выкарабкался из машины и, прихрамывая, обошел их. Семейство обстреливало парня вопросами и полностью игнорировало меня. Черт с ними. Я отодвинул их и тронул Йорка за руку.
— Отведите парнишку в дом подальше от этой компании. Хватит с него переживаний.
Тот кивнул. Растон подал голос:
— Я могу идти, папа?
Он запахнулся в халат, и мы вошли вместе. Прежде, чем остальные успели тронуться вслед, Йорк обернулся.
— Если не возражаете, я попрошу вас разойтись по своим комнатам. Утром вы обо всем услышите.
Было ясно без спора, кто в доме хозяин. Они посмотрели друг на друга и недовольно разбрелись. Мне перепало немало злых взглядов.
Захлопнув дверь за этой стаей, я направился в гостиную, но Харви перехватил меня на полпути. Один раз событиям удалось вывести его из равновесия, но дважды такого случиться не могло. Снова превратившись в идеального лакея, он подал мне поднос с аккуратно вычерченным планом размещения комнат.
— План размещения гостей, сэр, — сказал он. — Надеюсь, он вас удовлетворит?
Я взял план, поблагодарил и, не заглянув в него, сунул в карман.
Йорк был с сыном в приемной. Парнишка лежал на столе, а его отец тщательно осматривал синяки и ссадины. Найдя ссадину, он промазывал ее обеззараживающим раствором и заклеивал марлёй. Затем он приступил к дотошному медосмотру как профессионал.
Когда он закончил, я спросил:
— Как он?
— В порядке, по-видимому, — ответил он, — но трудно сказать, пока не пройдет несколько дней. Сейчас я намерен уложить его в постель. Слава Богу, его физическое состояние было всегда отличное.
Он завернул сына в халат и звонком вызвал Харви. Я взял остатки своего пиджака и натянул на себя. Появился Харви, поднял Растона, и они вместе вышли из комнаты. По дороге Растон на прощание улыбнулся мне через плечо дворецкого.
Через пять минут Йорк вернулся. Не говоря ни слова, он указал на стол, но я уселся в кресло рядом. Когда он кончил со мной, я почувствовал себя так, будто снова побывал в драке. Порезы на лице и спине щипало от йода, а несколько слоев шестидюймового пластыря вокруг тела едва позволяли дышать. Голосом, нетвердым от сдерживаемых чувств, он велел мне встать, проглотить таблетку из пузырька и сел рядом весь в холодном поту.