Комиссар медлил с ответом, погрузившись в раздумье. Наконец он обратился к Тасаке — уже другим тоном:
— Хочу у тебя кое-что спросить. Почему всё-таки ты настаиваешь на том, что это убийство? Ведь с точки зрения здравого смысла следует принять версию Оно — смерть в результате несчастного случая.
— Нет, это убийство. Ничего иного я не могу допустить.
— Нет ли в этой твоей уверенности какой-то предвзятости, предубеждения, что ли?
— Предубеждения?
И комиссар, и Оно заметили, что Тасака слегка побледнел.
— Вот-вот, — кивнул комиссар. — Может, у тебя какое-то предубеждение против актрисы Кёко Игараси — вот ты и решил, что она убийца? Такое, конечно, вряд ли возможно, но я должен на всякий случай уточнить.
— Разумеется, у меня никакого предубеждения нет, — ответил Тасака. Он был всё ещё бледен.
— Ну что ж, тогда так тому и быть, — улыбнулся комиссар. — Поручим тебе расследование.
— Я непременно добуду улики — вот увидите: она убийца! — сказал Тасака. На лице его читалось напряжение и чувство ответственности.
Когда Оно уже собирался вместе с Тасакой выйти из кабинета, комиссар остановил его, будто что-то внезапно вспомнив:
— А ты задержись на минутку.
После того, как дверь за Тасакой закрылась, комиссар ещё некоторое время хранил молчание, подперев ладонью подбородок и, видимо, раздумывая о чём-то.
— Ну, что ты об этом думаешь? — наконец подняв голову, спросил он с лёгким оттенком замешательства.
— Об этом деле? Так ведь я своё мнение…
— Да нет, я насчёт Тасаки. Говорит, никакого предубеждения у него нет, а ты-то как думаешь?
— Откровенно?
— Конечно.
— Я не знаю, есть ли у него какое-то предубеждение или нет. Но одно можно сказать точно: Тасака сегодня какой-то сам не свой. Если бы он был сегодня как обычно, то, наверное, поостерёгся бы делать такие скоропалительные выводы. Убийство…
— Почему же он именно в этом деле занял такую странную позицию?
— Не знаю.
— А хотелось бы выяснить, — сказал комиссар, снова скрипнув креслом.
Оно показалось, что этот неприятный для слуха звук служит сигналом охватившей комиссара тревоги.
— Так что я тебя попрошу разузнать, — резюмировал комиссар, — Если инспектор Тасака берётся за это дело исходя из каких-то предвзятых установок, придётся его отстранить. Это будет необходимо как для полиции, так и для самого Тасаки.
— Понятно.
— Я особо нажимать не хочу и вести наблюдение за Тасакой тебе не приказываю. Но ты всё же посматривай со стороны, помогай ему. Ведь если он маху даст, потом с прессой хлопот не оберёшься.
В конце своего назидания комиссар снова улыбнулся и откинулся в кресле с протяжным скрипом.