На следующее утро в газетах появились сообщения, примерно соответствовавшие тому, что и предвидел Тасака. Заголовки были похожи друг на друга, и все репортёры в основном сходились в своих оценках. Например, в газете А. заголовок гласил:
«Шестилетний ребёнок покончил с собой? Единственный сын актрисы Кёко Игараси».
Вопросительный знак в данном случае должен был подчёркивать вопрос: но как же это возможно, что шестилетний малыш совершил самоубийство?! По поводу актрисы Кёко Игараси говорилось, что это дело впору поместить в разряд сплетен и слухов из жизни артистической богемы.
Тасака с утра пораньше прочёл все газетные отклики. Естественно, ни в одной газете не было и намёка на то, что это может быть убийство. Почти все газеты также поместили горестную, взывающую к сочувствию фотографию Кёко. Общий тон газет был вполне мелодраматический. Что тоже вполне соответствовало прогнозам Тасаки. Массмедиа превозносили её как трагическую героиню.
Инспектор отложил газеты и посмотрел в окно. Валивший день и ночь снег наконец прекратился. Сквозь стекло в комнату проникали лучи ласкового утреннего солнца.
Тасака уже встал, собираясь идти к Игараси, когда Оно бросил ему вслед:
— Только глупостей там не натвори.
Ясно было, почему он так сказал. Боялся, как бы Тасака в ходе следствия не перегнул палку.
— Хорошо, — односложно ответил Тасака и вышел из комнаты.
Было уже около десяти. Он подумал, что, вероятно, у Кёко Игараси уже полно репортёров всех мастей, но, вопреки ожиданиям, скопления машин возле дома не оказалось.
Когда Тасака позвонил в дверь, ему открыла та самая служанка, что встречала их накануне. Она сказала, что госпожи дома нет.
— За госпожой приехала машина, и она отправилась в телестудию Н.
Теперь становилось понятно отсутствие журналистских машин возле дома, но его возмутило поведение Кёко, которая как ни в чём не бывало на следующий день после смерти единственного сына отправилась по делам на телестудию. Вместе с чувством возмущения укрепилась и уверенность в том, что слёзы, которые проливала вчера Кёко, были всего лишь показухой.
— Ещё один хороший сюжет для репортажа, — отметил про себя Тасаки.
— А она действительно говорила мальчику не есть отравленные клёцки? — спросил он у служанки.
— А почему вы спрашиваете? — процедила она в свою очередь сквозь зубы с недоверчивым видом.
Как видно, Игараси запретила ей распространяться об обстоятельствах дела.
— Просто интересуюсь. Что тут такого?
— Госпожа своего сыночка очень любила.
— Ну, это не ответ. Я же спрашиваю про те отравленные клёцки.