— Интересная у вас теория. Полюбопытней университетской лекции.
— Если домыслить, то ты как бы стараешься себе же солгать, обмануть себя и других. Я полагаю, тебе кажется, что поэту во всём должен быть присущ дух протеста. Вот эта идея тебя полностью захватила. Так же тебя повело протестовать против визита Сато в США. Но прямо в день демонстрации тебя задержали на довольно-таки постыдном проступке — краже книг. Обычный человек молчал бы в тряпочку о том дне, но в тебе твоё чувство долга взыграло странным образом, и ты стал врать, что участвовал в демонстрации. Больше того, даже стихотворение написал об этом событии. Вероятно, никак не мог без подобного обойтись.
Сакакибара переменился в лице. Вероятно, его задело за живое.
Тагути неторопливо загасил окурок в пепельнице.
— Что, разговор становится интересным?
— Какое это имеет отношение к делу? — злобно воззрился на него Сакакибара.
Тагути улыбнулся.
— Просто хотел тебя предупредить. Ты в себе слишком уверен. Ещё говорил: как полиция может меня арестовать?! Арестуют как миленького. Это твой характер тебя и подводит под монастырь. Ты сам себя губишь.
— Чушь какая-то! — натянуто рассмеялся Сакакибара.
В это время дверь палаты распахнулась, и в неё хлынули репортёры.
— Значит, это вы боретесь с криминальными элементами в городе? — спросил один из них, заглядывая в лицо распростёртому на койке Сакакибаре.
Когда Тагути вызвали к начальнику отделения, он сразу приметил на столе развёрнутые номера свежих газет.
— Читал? — спросил начальник, глядя на Тагути поверх очков.
Лицо у комиссара было озабоченное.
— Да уж читал! — усмехнулся Тагути.
— Во всех газетах его чествуют как героя. Наверное, потому, что оказался в самом фокусе движения по борьбе за искоренение преступности в городе.
— «Уличный поэт отважно встал на борьбу с хулиганами…» — прочитал комиссар один из заголовков.
На странице красовался большой портрет — улыбающийся Сакакибара на больничной койке.
— Ты же там был при этом?
— Так точно. Это случилось, как раз когда мы с инспектором Судзуки за ним следили.
— Тут возникает две проблемы.
Комиссар сложил руки на груди.
— Во-первых, ваши собственные действия в данном инциденте. То, что вы не вмешались сразу и не остановили хулиганов, тоже может просочиться в прессу, и нас хорошенько взгреют.
— Я понимаю. Ответственность тут целиком на мне. Судзуки порывался сразу вмешаться, но я его придержал.
— Ну ладно, это мы как-нибудь замнём. Но есть ещё проблема. То, как описывают в газетах происшествие, соответствует истине, так?
— В основном так.