Их превосходительства молча выразили свое восхищение хозяину цирка, а одно из превосходительств правой рукой приподнял рюмку, левой же умильно приложил платок к глазам.
* * *
А потом их превосходительства сидели в ложе со своими чадами и домочадцами, аплодировали первому номеру — гротеск-наездницам на двух толстозадых битюгах, и все время незаметно, стараясь не привлечь внимания друг друга, пытались хоть краем глаза, хоть наощупь, определить количество денег, врученных каждому хозяином цирка.
Хозяин во фраке, с бутоньеркой в петлице стоял посреди арены с длинным шамбарьером в руке и улыбался их превосходительствам и всей почтенной публике.
* * *
Вася и Федя переодевались в крохотной гордеробной. Они натягивали трико с блестками, а вещи, снятые с себя, увязывали в свертки.
Федя достал моток шпагата. Он уже собирался перевязать узел, как Вася решительно отобрал у него моток и засунул его за вырез трико.
— Перетяни чем-нибудь другим, — сказал он Феде. — Шпагат может еще понадобиться.
А с манежа доносилась цирковая музыка, шум и аплодисменты.
— Пропадем, Васька, пропадем...
— Держи хвост морковкой!
Слышен был визг рыжего и хохот зала.
— Ты здесь? — спросил Вася в маленькое окошко.
— Интересно, где же мне быть? — обиженно ответил мальчишеский голос.
Вася поднял два свертка с афишами, обувью и «цивильными» костюмами и стал просовывать их в окошко.
Тоненькие мальчишеские руки приняли вещи и снова протянулись в окно.
— Давайте!
— Все.
— Все? — руки мальчишки легли на нижний край окна и презрительно забарабанили пальцами. — И это весь багаж? Вы меня уморите!
И мальчишка захихикал под окном.
— Антуан и Жорж! Антуан и Жорж! Приготовиться к выходу! — послышалось из-за двери.
Вася метнулся к окну и быстро спросил:
— Ты достал? То, что я просил, достал?
Руки мальчишки снова ухватились за нижний край окошка, он подтянулся и в окне показалась его голова.
— Слушайте, дяденька Жорж, — сказал он сдавленным от напряжения голосом. — Вы меня удивляете! Что я, нанялся здесь зря сидеть?
* * *
На арене рыжий ездил на свинье, пел куплеты про тещу и очень веселил знакомого нам молодого человека в соломенном канотье и его двух дам, тоже знакомых нам по приморской набережной.
— А когда будут французики? — обиженно надувая хорошенькие губки спрашивала одна из дам и кокетливо била щеголя веером по руке.
— Мон шерочка! — мгновенно прерывая хохот, томно отвечал кавалер. — Вы заставляете меня страдать! М-м-м!.. Боготворю вас!
Он прижимался губами к локтю своей дамы, незаметно поглаживал колено другой, которая молча и тупо набивала рот шоколадными конфетами.