Антон вырвался из медвежьего захвата и, уставившись в лицо Марии, серьезно сказал.
– Я остался, потому что восхищаюсь тобой. Ты необыкновенная женщина.
Из глаза Марии покатилась слезинка, причем даже сама она не понимала: то ли это была великолепная актерская игра, то ли признание этого пылкого юноши ее действительно растрогало.
– Правда? – тихо спросила она.
– Правда.
Он снова улегся рядом, положив голову ей на плечо. Мария погладила Антона по голове.
– Ты останешься? – наконец спросила она.
– На завтрак?
– Насовсем.
Антон не ответил. Мария убрала руку с его головы и безмолвно ждала ответа.
– Все так сложно, – нехотя произнес Антон.
– Я для тебя стара?
– Нет, что ты, ты отлично выглядишь…
– Скажи еще, что я неплохо держусь, – хмыкнула Мария.
Антон нервно дернул плечом.
– Маша, понимаешь, я должен сам разобраться, принять решение, – неуверенно произнес он, чувствуя, как фальшиво звучат его слова.
– Понимаю, – ответила она. – Но хоть на завтрак ты останешься?
Он повернулся к ней и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ и целомудренно чмокнула его в щеку. Он поцеловал ее в ответ. Спустя мгновение они потянулись друг к другу и стукнулись лбами, вспомнив вчерашнюю съемку. Но на этот раз смешно не было нисколько. Антон почувствовал, как ее руки жадно шарят по его телу, опускаясь все ниже и ниже. Джинсы как будто слетели сами, как и ее халат…
В окна били слабые струи осеннего дождя. В спальне было жарко.
Антон все же поехал домой под вечер, наевшись блинов, борща, каких-то невероятных салатиков и домашних солений. Мария предложила отвезти его, но он отказался, честно признавшись, что не понимает, что происходит, и хочет подумать. Ему и в самом деле нужно было принять решение.
Однако ему не пришлось ничего делать.
Подъехав к дому Алены, Антон натолкнулся на препятствие в виде консьержа. Седовласый, но еще вполне крепкий мужчина, дежуривший в фойе, не пустил его внутрь. Скандалить не пришлось.
Консьерж выдал Антону две спортивные сумки со скарбом, конверт с запиской и попросил вернуть ключи. Антон без возражений отцепил ключ от брелка, подхватил сумки и вышел наружу. Стоя у парадного, он швырнул сумки на скамейку, уселся сам, закурил и распечатал конверт.
На умильном розовом листочке, украшенном пошлыми сердечками и медвежатами, было всего несколько слов.
«Антон.
Мне было харошо с тобой, но мы не пара. Надеюсь, что ты воспримишь мое нежелание жить с тобой адыкватно. Прощай и помни меня всегда.
Алена».
Антон усмехнулся, смял листочек и бросил его в урну. Вот так-то. АДЫКВАТНО. Ну что ж, он воспримет все так, как от него ждут.