— Две книги? — удивилась Эрмина. — Зачем?
— Две книги! И я хотел бы просить вас быть точно в то же время. — Он поклонился Эрмине, его раскосые черные глаза глядели на нее с лукавством. — Это было великолепно. Целую ваши нежные ручки. Габор, пошли. Позвольте откланяться. Адье.
— Адье, сударыни. — Габор держал Аду в поводу. Молниеносно приложив средний и указательный пальцы свободной руки к губам, он глубоко втянул воздух, будто курил.
Я поняла. Весточка. В гильзе от сигары. Под пальмой. Я украдкой кивнула и обернулась на Эрмину. Та ничего не заметила.
Габор улыбнулся мне на прощание. Все та же знакомая улыбка, тот же обожающий взгляд. Как всегда. Значит, он все же не презирает меня окончательно? Это было просто чудо.
С истерзанным телом, но немного успокоившись, я, опираясь на руку Эрмины, поплелась к воротам манежа.
«Вас подвергают испытанию. Выдержка и отвага. Omnia vincil amor».
Вот такие слова нашла я под пальмой на следующий день. Значит, это была только игра.
Генерал на самом деле не сердился, он только делал вид. Он не хотел обидеть меня по-настоящему, он хотел только знать, как далеко он может зайти, прежде чем я сломаюсь и начну рыдать. Но зачем это новое испытание? Мне и без того было невероятно трудно подавить панический страх перед лошадьми и решиться на уроки верховой езды. Вот и пойми этих взрослых.
Во всяком случае, я была предупреждена, и следующий урок проходил уже легче. Едва я оказалась в седле — на этот раз мне помогал Габор, и его близость очень воодушевляла, — едва он расправил складки моей амазонки, которая была по-старомодному длинной и почти волочилась по земле, как Его Превосходительство зажал у меня под мышками принесенные книги, одну слева, другую справа, вложил в руки повод и выжидающе отступил назад.
— Прошу прощения. Я не хотела бы затруднять вас, но так я не могу двигаться, — слабо запротестовала я.
— Чушь, — пророкотал генерал, — именно так надо ездить верхом. Она что, не понимает? Книги мешают оттопыривать локти, ведь она не хочет выставить себя на посмешище перед всем городом. Она же не обезьяна в цирке. Локти должны плотно прилегать к туловищу. И лучше привыкать к этому сразу же.
Я старалась изо всех сил. И все же время от времени один из томов выскальзывал и падал в песок. Габор поднимал его, передавал своему папа́, а тот с жуткой бранью засовывал книгу мне обратно под мышку.
— Сука, — заорал он, когда я в третий раз выронила книгу, — язви ее в зад. До сих пор не научилась.
И он уставился на меня своими раскосыми глазами, ожидая реакции. Но она не последовала.