И тут приключилось испытание огнем. Мы неожиданно встретили дядюшку Луи, верхом на вороном Рио Гранде.
Я уже говорила, что мой дядюшка ежедневно совершал прогулки верхом, чаще всего около пяти, до того как в отеле начиналась вечерняя кутерьма. Это его единственная отрада, любил он повторять. Он еще ни разу не видел меня верхом на лошади.
Тем больше было его удивление. Глаза его загорелись.
— Минка, — воскликнул он, — не могу поверить! Она и впрямь сидит в седле, как заправский драгун, и улыбается, и делает вид, словно всегда это умела.
— Она умеет гораздо больше, — ответил генерал. — Мой дорогой Луи, у малышки есть перец в крови. Мчится галопом, как настоящий венгерский ребенок, выросший в степи. Хотите посмотреть? — И, не дожидаясь ответа, он состроил наводящую ужас гримасу, проревел «Марш, марш! Урра-аааа!» и сорвался с места.
«Только не опозориться», — пронеслось у меня в голове. Я дала Аде знак, и мы припустили вдогонку. Словно в дикой погоне, мы покинули тихую долину и свернули на широкую дорогу для верховых. Мы неслись вперед, деревья мелькали справа и слева, копыта цокали по твердому грунту. Меня растрясло так, что все печенки отшибло, но я уже обрела сноровку. Я сидела в седле, и довольно уверенно. И когда генерал поднял наконец руку — казалось, прошла уже целая вечность, — мне без труда удалось остановить Аду. Дядюшка Луи, который скакал вслед за нами, расточал мне похвалы. Габор сиял от гордости, а Зольтан фон Бороши, бросив на меня испытующий взгляд, изрек:
— Прекрасно! Браво, Маргита! Так держать!
Но на следующий день, тоже на выезде, он то и дело придирался, то же было и в манеже, я опять делала все неправильно, все не так.
Эта суббота после первых похвал была крайней точкой падения за все мое обучение. Шел одиннадцатый день занятий.
Генерал был в мрачном настроении. Невыспавшийся, с красными глазами, с бледными мучнистыми щеками — вчера он опять праздновал в separée до полуночи. А погода была предгрозовая, духота, воздух заряжен электричеством, Ада была невнимательна, я сразу дала два неверных посыла. Этого было достаточно!
— Стоп! — прорычал Зольтан фон Бороши так, что стены задрожали. — Она что, с ума сошла? — Он устремился ко мне и вырвал повод. — Еще чуть-чуть — и эта бестия дала бы моей Аде шпоры. Что она себе позволяет! — Он уставился на меня своими горящими татарскими глазами, поднял руку, и я подумала, что сейчас он ударит меня. Однако я не отклонилась, а умница Ада не испугалась, что было равносильно чуду при таком мощном окрике.
И в этот самый момент разразилась долгожданная гроза. Стало темно, как ночью. От мощного порыва ветра захлопнулись окна. Блеснула молния, раздались раскаты грома, и тут же по крыше забарабанил дождь; казалось, начался второй потоп.