Своих солдат послал за нами.
И, жизни не щадя своей,
Они прошли сквозь пламя.
Братья, спасители, камрады,
Друже, товарищи солдаты!
Никогда не забудем мы вас,
Тех, кто нас и всю землю спас.
Товарищ Сталин нас от смерти спас.
Пришли товарищи родные.
Мы не забудем этот час
И подвиги России.
А Иванов ищет Наташу. Он осматривает убитых, раненых.
К нему подходят Зайченко и Юсупов.
— Нет, нет. И нигде ее нет. Ни среди мертвых, ни среди живых нет.
Горит Берлин. Огонь, дым, взрывы.
Мы видим Геббельса перед микрофоном, он исступленно произносит речь:
— На сегодня Берлин стоит. Стоит для всего западноевропейского мира. Стоит для Германии. К нам на помощь идут новые силы. Большевистское наступление должно быть разбито и будет разбито в Берлине!
Гитлер стоит в огромном кабинете. Гиммлер и Борман — позади. Руки Гитлера дрожат, голова сильно склонилась влево, глаза неестественно блестят, точно стеклянные.
На совещании присутствуют военные, Геринг, Геббельс. Генерал Кребс развернул на письменном столе карту военных действий.
— Мой фюрер, положение угрожающее: русские прорвали нашу оборону на Зееловских высотах, — говорит он без предисловий, — необходимо принятие экстраординарных мер…
— Вы, я вижу, полагаете, что война уже закончена? — иронически спрашивает его Гитлер. — Вы близоруки, Кребс. Никогда еще за всю войну обстановка не складывалась для нас столь благоприятно… — произносит он, глядя поверх голов.
Оглушительный грохот прерывает его. Задрожала люстра, с чернильницы свалилась крышка.
Наступило молчание.
Стопятидесятимиллиметровое орудие заряжено. Два артиллериста, его обслуживающие, падают ранеными.
Подбегают Иванов, Зайченко и Юсупов. Иванов дергает шнур. Выстрел.
Сильный удар потрясает здание рейхстага, и с потолка кабинета сыплется штукатурка.
Г е б б е л ь с. Пройдемте в бомбоубежище, мой фюрер!
Это не самое глубокое из подземных помещений. Оно обставлено весьма комфортабельно и красиво, освещено лампами, скрытыми в стенах.
Кребс снова раскладывает свою карту и начинает:
— Берлину угрожает окружение…
Но Гитлер пренебрежительно отмахивается от него. Он не намерен заглядывать в карту.
— Господа! — говорит он, глядя вверх. — Берлину не угрожает опасность! Сделанные мной распоряжения и новое оружие меняют обстановку…
Стоит брошенное своим орудийным расчетом немецкое орудие. Ствол его направлен на север. Иванов, Юсупов, Зайченко подползают к орудию, поворачивают ствол на юг, заряжают.
Иванов дергает шнур.
Выстрел.
Глухой обвал опять доносится до слуха присутствующих в бомбоубежище. Замигал и погас свет.