Павел не возражал: пусть привыкают. Как всегда, на сытый желудок дружно «дымнули» цигарками. А тут и ротный санинструктор старшина Малинина во взводе объявилась. В самую точку, что называется, угодила. И хотя пришла она с определенной целью — проверить наличие индивидуальных пакетов, — приход ее грозил для некоторых обернуться неприятностью, потому что кое-кто эти самые пакеты использовал на чистку оружия, все обрадовались поводу побалагурить.
К общему довольству, Калинина не выказала особого раздражения, обнаружив пропажу части бинтов. Поворчала для порядка, а недостачу из своих запасов восполнила, Бачунский ее в самом начале тонкой лестью ублажил. Знаете, говорит, что из всех старшинских должностей ваша самая почетная.
— Это почему же?
Бачунский указал взглядом на эмблемы в петлицах санинструктора:
— Эти знаки — символ милосердия и человечности. В старой армии это были горящие свечи, они означали: «Светя другим, сгораю». Эмблемы с тех пор изменились, но суть-то одна. Верно?
Комплимент Малинина приняла с благодарностью, но на хитрость не поддалась.
— Такие знаки не только старшины, но и все остальные медики носят.
— Да, но не все их оправдывают! — не смутился Бачунский. — А наш санинструктор человек добрый для других. Это каждый подтвердит.
Недоверчиво усмехаясь, Малинина покачала головой.
— А ты с подходцем-то парень, а? Ну ладно, так и быть. Если выбирать придется, тебя первого перевяжу и вытащу.
Она, конечно, всерьез не приняла ни одного слова Бачунского, потому что они были проявлением привычной для нее липучей мужской назойливости, с которой она свыклась и на которую поэтому отвечала столь же безучастно и механически, будто, например, кипятила шприц или протирала смоченной в спирте ваткой место укола.
— Ты, отделенный, особливо на ту перевязку не рассчитывай, — со степенной лукавостью посоветовал Сикирин, после того как Малинина, закончив проверку, удалилась в соседний блиндаж, — еще, чай, не один сыщется на это дело…
* * *
Целая история приключилась с получением и раздачей медальонов на случай смерти, или «смертных», как проще и чаще называли их сами солдаты. Представляли они собой небольшие пластмассовые коробочки, закрывавшиеся наглухо, и предназначались для хранения кусочков бумаги с фамилией и домашним адресом владельца. Их выдавали на передовой каждому бойцу, и при известных обстоятельствах они служили для опознания погибшего.
Если размыслить здраво — целесообразность медальонов неоспорима. Но не любили их солдаты. Возьмешь в руки, и такое чувство прохватит, будто себя на смерть обрекаешь. Поэтому, распорядившись получить и выдать медальоны штрафникам, Суркевич приказал взводным лично проследить за тем, чтобы все без исключения оформили их как положено.