— Притомились, ребяты? — участливо спросил Сикирин, приметив, как Павел, смущаясь и стыдясь — отвык! — рассматривает свои стертые покрасневшие ладони.
— Есть малость.
— Примечаю, лопаты вам не в диковинку. Не чураетесь рабочего пота отведать…
— А чего нам его бояться? Силенкой бог не обидел, да и дело в прошлом привычное. Николай вон бог войны, а я — царица полей. Чего-чего, а земельки покидать довелось.
— Сродни ты мне как бы, Колычев. Как гляну на тебя — душа осекается. Ну прямо Митька мой, и все тут, чуток постарше только будешь. Бывает же так.
— Значит, бывает.
— Как же ты-то в штрафной угодил, Григорий Дмитрич? — полюбопытствовал, перебив, Махтуров. — Мужик ты вроде дельный, степенный. Если не секрет, конечно?
— Какой уж тут секрет, — горько покачал головой Сикирин, и Павел всем существом своим ощутил, что и с этим человеком жизнь обошлась не менее сурово и круто. — Сплоховал под старость лет. Сестра у меня в деревне, колхозница. Сыновей на фронт забрали, а картошки полон погреб. Ну, и написала она мне, мол, приезжай, забери, а то, не ровен час, пропадет. Сладился я аккурат с одним шофером — он из тех мест дрова для заводу возил, поехали. А на обратном пути она возьми, горемычная, да и сломайся. Сорок три километра пешком пер, а от прогула и суда не уберегся… Э-ээ! Да чего уж там вспоминать! Известно! Если зубами не уцепил — губами не удержишь. Давай, ребята, налегай на котелки, набивай брюхо, не то остывать начинает!..
К вечеру наломали спины, устали с непривычки. В землянку возвращались без привычных шуток и разговоров. После ужина сразу повалились на нары. Павел провалился в черноту, едва приклонился к жесткому изголовью.
* * *
На третий или четвертый день перед строем роты на утренней поверке вместо Дьякона появился щеголеватый старший лейтенант спортивного склада с золотой коронкой, поблескивавшей под верхней губой. Представился не без позерства:
— Временно исполняющий обязанности командира второй роты старший лейтенант Чиженко. Прошу любить и жаловать, а на взыскания не обижаться.
— Гусь! — подал реплику Карзубый.
Чиженко не обиделся.
— Гусь, да к тому же такой, что с любой свиньей уживусь, — подкупающе улыбнувшись, подтвердил он.
Штрафники оценили ответ, сдержанно рокотнули.
— Такой нам подходит!
— Вот и отлично. Взаимопонимание, значит, обеспечено…
В первый же вечер после работы новоявленный командир роты побывал в землянке у штрафников, обстоятельно, не упуская мелочей, ознакомился с их бытом, походя раздал солдатам всю махорку из кисета. А наутро в помещении появились и карбидные фонари, и свежие газеты, и даже бумага для писем. Ничего не упустил из виду ротный. Перед обедом стали регулярно зачитывать сводки Совинформбюро.