Видя его приготовления, Баев тоже забеспокоился. Прихватив вещмешок, опустился с нар, стал подсчитывать деньги. Получалось небогато.
— Салом вряд ли разживешься, а на табачишко да на картошку в аккурат хватит. Глядишь, и на коробок спичек останется, — с присущей склонностью выставлять грустное смешным резюмировал он, помышляя о базарчике, который наверняка существовал вблизи станции.
Вот наконец протяжный паровозный гудок, и состав, лязгнув буферами, замер на путях.
Спрыгнув на землю, направился скорым шагом к штатному вагону. Ближний тамбур оказался запертым на ключ. Добежав до второго, разглядел в глубине за мутными разводами на стекле лицо часового. Постучал.
— Стой! Чего надо? — послышался раздраженный оклик.
— По вызову комбата. Приказано явиться утром. — Часовой что-то пробурчал в ответ, но Павел не расслышал, что именно. Спустя минуту в тамбуре появился ладный щеголеватый сержант в форме пограничника, должно быть, начальник караула. Щелкнув замком, сержант приоткрыл дверь, окинул Павла беглым небрежным взглядом.
— К начштаба? — вяло, бесцветно полувопросил он.
— Так точно, гражданин сержант!
— Проходи.
Сопроводив Павла по коридору до нужного купе, сержант негромко постучал в неплотно притворенную дверь. Дождавшись отзыва, посторонился, пропуская Колычева вперед.
Переступив порог купе, переоборудованного под походный кабинет-спальню, для чего из него были убраны обе верхние и нижняя левая полки, Павел оказался лицом к лицу с моложавым, не старше тридцати лет капитаном, подтянутым и аккуратно расчесанным на пробор. Строгий вид капитана, сдержанность убранства купе, в котором не было ничего лишнего, кроме самого необходимого: прибранная постель, две табуретки и стопка книжек на квадратном столике, застеленном кипенной салфеткой с незатейливой вышивкой по углам, — все это создавало ощущение того особого духа и уклада, которым отличаются люди, следующие независимо от условий раз и навсегда заведенным правилам и привычкам.
— Рядовой штрафной солдат Колычев! Прибыл по распоряжению командира батальона!
Поднявшись из-за стола, начальник штаба усвоенно одернул гимнастерку, на которой поблескивал орден Красной Звезды, неожиданно мягко и приветливо улыбнулся.
— Знаю, знаю. Приказ на вас комбат еще вчера подписал. Присаживайтесь, пожалуйста. Майор хотел с вами лично побеседовать.
Переведя взгляд с дочиста отмытых полов на свои давно не чищенные сапоги, Павел в нерешительности замялся. А сообщение о предстоящем разговоре с самим Балтусом и вовсе повергло его в замешательство.