«У российских историков, – справедливо замечает А.Г. Больных, – имеется более благодатная тема для исследований – проверка количества побед наших асов»182. Как уже отмечалось выше, официальные боевые счета четырех советских летчиков, прославившихся в Заполярье, – Б.П. Сафонова, П.С. Кутахова, Н.А. Бокия и Н.Д. Диденко – завышены не в 1,3, а в среднем в диапазоне от 2 до 5 раз… В связи с этим резонно даже задаться вопросом: а не является ли разрыв между числами воздушных побед советских и немецких асов еще более значительным, чем если судить по официальным данным обеих сторон?
Да и не только асов. Так, по данным А.В. Исаева, число побед, заявленных 22–30 июня 1941 г. дравшимися над Волынью пилотами 3-й истребительной эскадры люфтваффе, «хорошо стыкуется» с данными отчетности ВВС Юго-Западного фронта о потерях, понесенных в этот период в воздушных боях183. Для официальных цифр советских воздушных побед за сопоставимые отрезки времени на сопоставимых по величине участках театра военных действий таких «хороших стыковок» с данными противника пока не обнаружено…
То, что советская сторона завышала число побед своих летчиков-истребителей сильнее, чем немецкая, вполне объяснимо. Из предыдущего изложения видно, что советская практика засчитывания воздушных побед отличалась не большей (как утверждают Н.Г. Бодрихин, Г.Ф. Корнюхин и ряд других авторов184), а меньшей требовательностью к наличию подтверждений доклада летчика о сбитом им самолете. Если в люфтваффе строго соблюдалось хотя бы требование о представлении свидетельств других участников воздушного боя, то в советских ВВС зачастую обходились вообще без каких бы то ни было подтверждений!
Кроме того, есть основания полагать, что подтверждения воздушных побед, сделанные свидетелями-летчиками, в люфтваффе оказывались ложными реже, чем в советских ВВС. Ведь, во-первых, у немцев на ведомого пары истребителей чуть ли не официально возлагалась обязанность не только прикрывать ведущего, но и визуально фиксировать одержанные тем победы; и сами ведомые, и их ведущие относились к этому чрезвычайно серьезно! Так, известный ас В. Новотны из I группы 54-й истребительной эскадры, открывая огонь, неизменно произносил: «Осторожно!» – чтобы ведомый успел сосредоточить свое внимание на атакуемом Новотны самолете185. А ведомый еще более знаменитого Х.-Й. Марселя из I группы 27-й истребительной эскадры – Р. Пёттген – иногда вообще не сопровождал ведущего во время атаки, а кружил в стороне и занимался исключительно наблюдением за результатами стрельбы Марселя. О том, что ведомый – это еще и контролер, не забывали и менее именитые пилоты. Вот, к примеру, воспоминания бывшего летчика II группы 54-й истребительной эскадры Н. Ханнига о воздушном бое, который происходил в начале мая 1943 г. в районе Шлиссельбурга и в котором фенрих Ханниг летел ведомым у обер-фельдфебеля К. Мюллера. «Короткая очередь – и ЛаГГ-3 взрывается. Я подтверждаю победу Ксавьера [Мюллера. –