— Красиво-то красиво, да лучше мне бы ее… Эх!
— Смотри, боги услышат!
— А что, боги подслушивают? Как плохие люди? — снова залез в разговор Нойдак.
— А твой Дух разве за тобой не подслушивает?
— Нет, если Нойдак просит, чтобы не подслушивал и не подсматривал, он прочь улетает…
— И часто ты его просишь? — спросил Рахта с хитрецой, он уже догадался, когда именно Нойдак «просит Духа не подсматривать».
— В Киеве только однажды…
— Это когда тебя Толстая Майка подцепила? — подмигнул Рахта.
— Ну, она, дело известное, — Сухмат тоже подхватил шутку, — как увидит мужа ростом невеликого, да худущего — так и все, хватает и волокет, волокет и кладет, кладет и…
— Неправда, это Нойдак ее… — обиделся северянин, но по смеху парней понял, что они просто его разыгрывают и запнулся.
Приятному разговору помешал прибежавший откуда-то малый отрок. Он выразительно посмотрел на Рахта и тот поднявшись, вышел с ним за порог. Через некоторое время Рахта вернулся. Он был уже не весел.
— Слушай, Нойдак, поди погуляй на двор, мне братцу надо слово молвить, — сказал он маленькому колдуну.
Нойдак чуть ли не вскочил на ноги, до того ему было непривычно такое обращение. Кажется, это было в первый раз — чтобы побратимы его прогоняли для разговора с глазу на глаз, ранее от него секретов не было… Разумеется, он опрометью выбежал во двор.
— Что, князь? — спросил Сухмат.
— Да нет, тут другое дело, — покачал головой Рахта.
— Рассказывай! — и Сухмат, решив показать, насколько внимательно он готов слушать, уселся перед побратимом и устремил на него взгляд своих голубых глаз.
— Знаешь, был грех, интересны мне были эти требы, — начал Рахта, — я хотел еще чего поинтересней увидеть. Вот и христианина одного… Да не о том речь…
— Я слушаю, слушаю…
— Этого мальчонку я давно приветил, ну подкармливаю его, то да се, пятое — десятое…
— А он твои весточки Полинушке носит…
— Ну, это дело не твое!
— Да я ничего.
— Так вот, — продолжил Рахта, — Мальчонка, стало быть… Он как раз возле тех самых ведунов и крутится. Вот я ему и наказал, если кого будут в требу, ну, кого такого, особого, чтобы предупредил. Вот он и прибежал сейчас, сказывал, кого решили завтра…
— И кого же? — голос Сухмата продолжал оставаться равнодушным. Ведь это его не касалось. Путь этих, крестолюбцев, они, говорят, поганые…
— Да нашего Нойдака, вот кого! — чуть ли не прошипел Рахта.
— Как Нойдака? — не понял Сухмат. До него только сейчас дошло, что их забавный дружок беззащитен в этом городе. Понятно, он не дружинник, не богатырь и не слуга князю…
— Ведуны сказали, что жертва служителя чужих богов особенно приятна богам нашим, — продолжал Рахта, — и еще сказали, что от Нойдака все равно нет прока, он ничего не знает и не умеет, от него ничего не научишься, а его Дух — выдумки!