Итак, о хронике: тут два варианта.
1) 1 октября правительство СССР начинает переговоры о мире с Гитлером. Тот пожимает плечами: мы не имеем дело с правительством Сталина. Оно бежало куда-то – то ли в Сибирь, то ли в Куйбышев… И вообще мы с Россией не воюем, мы только помогаем русским людям, арийцам нордической расы из Русского правительства, что в Минске.
И приходится Сталину, чтоб уцелеть, вести переговоры с людьми, которых он долго и старательно учил ненавидеть и коммунизм, и себя лично.
2) 20 ноября 1941 года в 27 км от Кремля встречаются генералы Андрей Власов и Главнокомандующий Русской освободительной армии Иван Богданов. Наблюдатель Вальтер Модель взял с собой представителя Русского Северного правительства Ивана Бессонова.
Высокие договаривающиеся стороны решают, какова должна быть судьба территории и народа СССР, членов его правительства, определяют порядок парада на Красной площади, а 25 ноября входят в город почти без выстрелов. Сопротивляется группка коммунистов, по-собачьи преданных своим вождям. Ее сминают, почти не заметив. Население не может встретить входящих хлебом-солью – за отсутствием хлеба. Хлеб подыхающим с голоду москвичам еще предстоит раздавать. Но криками «ура» и киданием в воздух шапок население свою армию и союзников своей державы встречает.
У Сталина выбор простой: сожрать крысиного яду тут же, непосредственно в Кремле. А Берия и Судоплатов обольют керосином и сожгут его труп возле Архангельского Собора (есть там подходящий закуток).
Или он может бежать в Куйбышев и ждать уже там, продлив свою жизнь еще на неделю или две.
Перспектива Гражданской войны 1941–1943
Разумеется, есть шанс и крепкой обороны Москвы. Часть тех ополченцев, которые в нашей реальности почти поголовно полегли, задерживая движение Вермахта, и в виртуальности будет готова воевать за советскую власть. Часть солдат и особенно офицеров РККА тоже будут принимать активное участие в военных действиях. Вряд ли Москву придется брать с таким же напором и ожесточением, с каким брали Берлин в 1945-м. Вряд ли она будет разрушена в сравнимой с Берлином степени. Тем не менее нельзя сбрасывать со счетов вероятное «Московское сражение» и «Штурм Москвы».
А ведь Сталин и правда может бежать в Куйбышев, а в перспективе – и в Новосибирск. Да и не в одном Сталине дело. Как только всерьез запахнет жареным, его же ближайшие «соратники» (а точнее – подельщики) легко отрекутся от него, убьют его и начнут воевать уже за свою собственную власть. Или договариваться с победителями.
Вермахт вполне может не пойти дальше Москвы. Кампания выиграна. В Москве или на ее развалинах заседает союзное Русское правительство. Доступ к ресурсам России, включая хлеб с юга, металл из Донбасса, нефть из Азербайджана, лес и уголь, получен. Вермахт может грузиться в вагоны и уезжать домой, на Родину.