Моя щека оторвалась от млечной женщины и так и застыла в растерянном недоумении.
– Они такие прикольщики, это что-то, – отрекомендовала нас девушка Алле Леонардовне. – Особенно этот, – и тут она указала на меня. – Вы только его к подоконникам не подпускайте. – Она залучилась глазами и попала лучиками прямо мне внутрь. – Или наоборот – подпускайте. Но только если близости с ним хотите, – залучилась она еще и улыбкой.
Отчего, зачем я пожертвовал ее Б.Бородову? Как непростительно! Как я мог? – начал страдать я с новой силой.
– А я? – спросил Илюха с нескрываемой завистью.
– Ты тоже ничего, – успокоила его девушка. – Только не звони мне так поздно по ночам, да еще пьяным голосом. Я, знаешь, в такие часы сплю, мне сны хорошие снятся – добрые, чистые. А ты тут со своим пьяным напором в них влезаешь и все там по-своему переделываешь. И я остаток ночи все никак привыкнуть не могу.
– Так когда же тебе звонить? – искренне задумался Илюха, который по ночам действительно мог быть достаточно напористым.
– Днем можешь звонить или вечером, например, – посоветовала Манина подруга. – И ты тоже звони, – предложила она теперь уже лично мне.
А Алла Леонардовна смотрела то на девушку, то на меня, то на Илюху и, похоже, мало чего успевала понять. Особенно про подоконники.
– Я гляжу, ваш Инфант как с Маней завязался, так вверх и взлетел, – поделилась наблюдением девушка. – Прикол, правда?
– Ну да, – поддакнул я. – Как воздушный шарик взлетел, уносимый ветром.
– Пока не лопнет, – вставил Илюха.
– Так вы тоже знакомы с Маневичем? – спросила у девушки Алла Леонардовна.
– А то. Мы все вместе про обнаженный портрет и придумали. Особенно этот, – и она снова указала на меня.
– А я? – опять спросил Б.Бородов с нескрываемой завистью.
– И ты тоже, – оставила Илюхе шанс несправедливо отданная ему девушка. – Ну ладно, я пойду. Я тут не одна, я на выпасе, – и она указала на явно нервничающего, не очень молодого чувака в костюме с бабочкой. Но и не очень старого тоже. – Я с ним на сегодня. Правда, прикол? – пояснила она нам, поправляя длинные бомондные перчатки, закрывавшие часть ее весьма оголенных рук.
И мы согласились, мол, действительно – полный прикол.
– Старикашка, надо бы перераспределить имущество, – обратился я к Илюхе, кивая на отошедшую девушку. – Похоже, приватизация совершенно нечестно прошла. И многие слои населения оказались несправедливо обделены. Сажать мы тебя пока не будем, но только если сам все добровольно сдашь. А если не сдашь, то тогда кто знает… – Я развел руками. – Примеры имеются.
– Может, ты, конечно, и слой чего-нибудь такого, – отмахнулся от меня Илюха. – Но никак не населения.