Вирджиния ничего не ответила. Лишь короткий тихий стон вырвался у нее из горла.
– Что я должен тебе объяснять? Ты все равно не поймешь моих мотивов и вообще не поверишь мне, – нервно поводил плечами Натан. – Я в этом абсолютно уверен.
Вирджиния не знала, сколько времени она простояла в оцепенении – может, несколько минут, а может, всего лишь несколько секунд. Как только женщина снова обрела дар речи, она приподняла этот страшный вещдок повыше и потрясла им перед глазами Натана.
– Что это такое? – спросила она хрипло.
– Игрушка, – тихо сказал он, понимая, что ее интересует вовсе не такой ответ, а то, каким образом эта вещь попала в его комнату. В глубине души Вирджиния еще смутно надеялась, что Натан даст ей какое-то новое безобидное объяснение этого факта, которое повернет дело совсем в другую сторону. И в то же время она боялась его лжи, ведь вранье и отговорки делали ситуацию еще невыносимей.
Но ничего этого не произошло. Натан не стал ни оправдываться, ни объяснять что-либо, ни пытаться врать. Он выигрывал время, утверждая, что она все равно не поймет того, что двигало им в тот момент. И тем самым он подтверждал самые страшные ее догадки.
– Где она? – спросила Вирджиния. – Где она?! – закричала она в голос, когда Натан не ответил. – Где моя дочь?!
Он пожал плечами:
– Откуда я знаю?
Это равнодушное движение и безучастное выражение его лица, окончательно сразили ее. Вирджиния почувствовала головокружение, такое сильное, что она едва удержалась на ногах. Из рук Вирджинии с грохотом выпал магнитофон, и она накинулась на Натана с кулаками. Не помня себя, она молотила его по лицу, по плечам, по широкой груди…
– Где мой ребенок? – хрипела она.
Извернувшись, Натан ухватил ее запястья и крепко сжал их.
– Откуда мне знать, к черту-дьяволу! – грубо затряс он Вирджинию. – Я и на самом деле не знаю!
С большим трудом Вирджиния утихомирила гнев:
– Где она?…
Предусмотрительно не выпуская ее рук из своих, Натан бросил:
– У меня ее нет. И никогда не было. Я хотел только денег! Запястья Вирджинии горели от его железной хватки. Недоверие и ужас росли в ней, словно ядерный гриб.
– Сейчас ты скажешь, где моя дочь. И что ты с ней сделал. Ты ее…
У нее внезапно пересохло в горле. Выговорить слово, вертящееся у нее на языке, она не могла.
– Ты сделал с ней то же… что и с другими детьми?!
– Да черт тебя раздери! – взревел Натан. Он выпустил руки Вирджинии и толчком отшвырнул ее от себя. Та споткнулась, но не упала. Натан отступил на шаг назад. Его лицо побелело, губы сжались.
– Я ничего ей не сделал! Я ни одного ребенка пальцем не тронул! Разве ты меня не знаешь? Я не какой-нибудь… Такими делами я не занимаюсь.