— Частью из Людвигсбурга… Кроме того, Геердтс закончил два курса юридического факультета в Западном Берлине. Мне думается, что еще в то время он установил контакты, а во время каникул ездил в Прагу и в Варшаву.
— И как же эта зловещая коллекция пропала? — Вебер старался не показать проснувшегося в нем интереса.
— Я уже говорил, что ее выкрали из номера отеля, — ответил Шоппенхауер, — Геердтс подыскивал в Рендсхагене помещение для своей выставки. Криминальная полиция утверждает, что никаких следов ими не обнаружено. Геердтс обратился ко мне за помощью, но Рендсхаген находится вне нашей подчиненности. Я пообещал свести его с частным детективом.
— И вы назвали ему меня?
— Конечно же, нет! Я хотел вначале выяснить, не клюнете ли вы на это дело?
— Так вот, чтоб вы знали, я не клюнул!
Шоппенхауер растерянно взглянул на Викторию. Но та только пожала плечами и задала не совсем уместный вопрос:
— Как же, собственно, получилось, что вы заступаетесь за этого Геердтса?
Шоппенхауер откинул свое массивное тело на раскладушку.
— У нас в третьей комиссии по убийствам был в свое время главный комиссар Шорф. Вы. Виктория, его, видимо, не знаете, но Вебер должен помнить. Однажды я прослышал, что Шорф намеревается обвинить в клевете некоего Геердтса. Вот тогда-то я и столкнулся с Гербертом Геердтсом в первый раз. Дело заинтересовало меня, я поехал в Эппендорф и осмотрел его выставку.
— Шорф тоже представлен в ней?
— Еще как! Он был руководителем одной полицейской акции по Франции и расстрелял несколько десятков борцов Сопротивления. Если бы Шорф сидел тихо, ничего бы, вероятно, не случилось. А его жалоба властям вызвала целую лавину. Шорфа отозвали из отпуска, а позднее, уже после процесса, отправили на пенсию. Слишком благоприятный исход для этой подлой собаки: одно утешает, что мы все-таки от него избавились.
— И после этого вы подружились с Геерлтсом? — улыбнулась Виктория.
— Да нет. После осмотра выставки я вовлек Геердтса в разговор, а затем пригласил его на кружку пива. С тех пор и парня больше не видел.
— А как давно это было?
— Примерно года три назад.
— И все же он обратился именно к вам за помощью.
— Хм!
— Должно быть, вы произвели на него большое впечатление.
Шоппенхауер вытащил из пачки сигарету, но так и не прикурил ее.
— Знаете, о чем я подумал? — обратился он к Виктории. — Готов поспорить, что у него больше нет никого, к кому он мог бы обратиться.
Виктория резко поднялась и исчезла в комнате. Комиссар посмотрел на сигарету.
— Видимо, не совсем стоящее для вас дело, Вебер? Извините, если наскучил, но я все же надеялся, что вы сможете помочь бедному парню.