— Вы сами немного похожи на латиноамериканца.
— Мой отец из Южной Америки. А мать, увы, чистая англичанка. В следующую пятницу она, к моему великому несчастью, возвращается. Хоть бы кто-нибудь угнал ее самолет. Она занимается слепыми, глухими, голодающими и всякой другой благотворительностью, в какую только может сунуть свой нос. Увы, в сердце у нее нет ни капли доброты. Вся жизнь ее посвящена сидению в разных комиссиях и моему отцу. — Он посмотрел на Беллу. — А у вас какие были родители?
У Беллы вспотели ладони. Она быстро сказала:
— Отец был библиотекарем. Но он умер, когда я была еще младенцем, и матери пришлось пойти на работу школьной учительницей. Мы всегда были страшно бедными.
Бедными, но порядочными. Она так часто рассказывала эту фальшивую историю, что сама почти поверила в нее.
Им подали первое блюдо — средиземноморские креветки и большая чашка майонеза. Белла слегка застонала от предвкушения.
Позднее, когда она почти управилась с уткой и неожиданно подняла глаза, Белла увидела, что Руперт смотрит на нее, так и не притронувшись к еде.
— Белла.
— Да.
— Ты не поужинаешь со мной завтра?
— С удовольствием, — ответила она без малейшего промедления. Единственное, что могло бы испортить для нее этот вечер, — это если бы он решил, что она немного скучновата.
После ужина они поехали к ней, чтобы немного выпить. Белла раздвинула занавески на окне гостиной, чтобы продемонстрировать Руперту вид. Перед ними светилась половина Лондона.
— Правда, великолепно? — сказала Белла с воодушевлением.
— Ничто в сравнении с тобой. У тебя самые красивые в мире волосы, — он взял одну прядь, — прямо как у Рапунсел.
— Кто это?
— Принцесса в башне, которая опустила волосы, и принц взобрался по ним наверх, чтобы спасти ее. Разве в детстве ты не читала сказок?
— Моя мать не одобряла сказки, — уныло ответила она.
Чуть нахмурившись, Руперт привлек ее к себе.
— Чем больше я узнаю про твое детство, тем меньше оно мне нравится.
Потом он стал очень крепко ее целовать. Через минуту он повалил ее на диван и начал возиться с молнией на платье.
— Не надо, — сказала она, напрягаясь.
— Почему? — прошептал он ей на ухо. — Господи, Белла, как я тебя хочу.
Белла глубоко вздохнула и расплакалась. Одним из ее лучших актерских достижений была способность по желанию пускать слезу. Стоило ей только представить себе несчастных псов в собачьем приемнике Баттерси, упорно ждущих хозяев, которые никогда не придут, и слезы начинали катиться у нее по щекам.
— Пожалуйста, не надо, — всхлипнула она.
Руперт теперь стоял перед ней на коленях.