- Послушай, Гэрриет, если не удастся найти Ноэль - беда не велика, все равно от нее толку как от козла молока; а вот Кори я обязательно разыщу. Если до завтра его не найду, то приеду сам. Не волнуйся так, Джон обязательно поправится. Нас, Эрскинов, голыми руками не возьмешь.
***
Проползли еще сутки. Ночью в половине второго Джон проснулся и пронзительно кричал - звал мать. Когда дежурная сестра в который раз завела волынку про то, что все идет правильно, вот минует кризис и больной пойдет на поправку, Гэрриет еле сдержалась, чтобы не накричать на нее.
Джон просыпался и в пять утра, и в семь. Еще один день, с тоской думала Гэрриет, глядя на сочившийся из-за шторы свет. Она уже изучила этот сельский пейзаж до мельчайших подробностей. Время как бы сместилось для нее: разницы между ночью и днем почти не было; сил тоже не было. Покрасневшие веки горели, словно под них набился песок. У нее началась невралгия: болела то голова, то зуб, то ухо.
Джону невозможно было угодить: она начинала читать - он жаловался, что слишком громко, она вытирала ему пот со лба - вскрикивал от боли.
- Где доктор? Почему его нет? - без конца повторял он.
- Доктор скоро придет, - успокаивала Гэрриет, хотя ей самой это "скоро" казалось уже совершенно бессмысленным.
Миссис Боттомли заглянула на минутку и ушла потрясенная.
- Бедный малыш висит на волоске между жизнью и смертью, - говорила она потом Самми по телефону. - Хотя, конечно, нельзя терять надежды...
Она привезла Гэрриет во что переодеться: твидовую юбку, которую Гэрриет терпеть не могла, коричневую кофту, болтавшуюся на ней, как на вешалке, и кремовую рубашку без нескольких пуговиц. Можно было бы остаться и в джинсах.
Наконец к полудню появился доктор Уильяме: он зевал и тер глаза на ходу. Перестарался вчера с сестрой Маддокс, подумала Гэрриет.
- Сделайте же что-нибудь! - в отчаянии взмолилась она. - Он может больше не выдержать.
Джон тут же стал кричать, что он умирает от боли.
- Тихо, заяц, - сказала Гэрриет. - Доктор здесь.
- А ты заткнись, понятно? - Обернувшись, Джон ткнул ее кулаком в лицо. - Вы все только и ждете, чтобы я умер!
- Он перестает в вас верить, - всхлипнула Гэрриет.
Доктор Уильяме вывел ее в коридор.
- Мальчик слишком раскапризничался, - сказал он. - Он нарочно вас подзуживает, а вы каждый раз ему поддаетесь. Надеюсь, что скоро все же явится кто-нибудь из его родителей. Когда вы в последний раз ели?
- Не помню, - сказала Гэрриет.
- Так вот, спуститесь в столовую и поешьте.
В столовой Гэрриет долго размазывала джем по тоненькому ломтику жареного хлеба. Сестры и нянечки за соседними столиками болтали о каких-то пустяках - когда все они, все до одной, должны были находиться наверху и спасать Джона! Сестра Маддокс с доктором Уильямсом явно считали ее безнадежной истеричкой. Дай им волю, они бы на пушечный выстрел не подпустили ее к Джону. Нет, решила она, нельзя думать о людях только плохое, так можно в конце концов впасть в паранойю.