У Таськи перед глазами все поплыло. Любовница?
– Чего ты зенки-то вылупила? Мудрых людей послушай, – прозрачно намекнула бабуля.
Вода с напором хлестала из крана, брызги летели на Таськин халатик.
Комичность ситуации заключалась в том, что если Яге отвечать, то нужно орать во всю глотку. Значит, ни о какой секретности речи быть не может. Но, черт возьми, Яга права.
У них с Егором это было только один раз. Таська вспомнила наполненную шепотом и прерывающимся дыханием ночь, и горячая волна разлилась внизу живота.
Все остальное время она приползала домой без рук и без ног, ужинала и засыпала, не успев, что называется, донести голову до подушки.
Но если бы Егор настаивал, она бы откликнулась. Он не настаивал. В чем тут дело? Завел романчик с какой-нибудь санитаркой-брат-Тамаркой или медсестрой?
Может быть, все-таки дело не в любовнице? Может быть, мужик засиделся без работы?
Таська решила действовать. Прежде всего – выяснить планы Егора. Есть же у него какие-то планы…
Накормив ужином семейство, включая Барончика, Таисия дождалась, пока все угомонятся, и начала издалека:
– Как ты себя чувствуешь, Егорушка?
Егор очнулся от дум и, Таське показалось, удивился, обнаружив ее рядом:
– С божьей помощью, все хорошо.
– Ты, наверное, соскучился без дела?
Егор посмотрел на жену тем странным, пустым, обращенным в себя взглядом, который в последнее время стал его альтер эго.
– Пожалуй.
Вопреки здравому смыслу Таська предалась мечтам.
В воображении замелькали идиллические картинки: они с мужем вместе едут на работу и вместе возвращаются с работы, вместе обсуждают проблемы, летают на Сахалин, рыбачат на Тунайче (вот Егор поразится, увидев, что она заправски насаживает червей и забрасывает удочку), вместе решают, куда вложить деньги…
Таська представляла многое, только не то, что произошло на самом деле.
Ей понадобились все силы, когда открылась причина, по которой Егор не спешил на передовую.
– Тася, я много думал о своей жизни, о нас с тобой, – с покаянным видом сообщил Егор, и от его слов на Таську повеяло холодком. В прежней жизни Бинч не был замечен в склонности к психоанализу. И философом тоже не был.
– Это всегда так бывает, – чирикнула она, ощущая неясное беспокойство, – когда люди выходят из комы, они переосмысливают свою жизнь. – Говоря это, Таська пыталась не столько успокоить Егора, сколько себя.
– Ты права. Я переосмыслил.
– Это логично.
– И я решил уйти из этого мира.
– Что-что? – От Таськиного бедного сердца медленно отхлынула кровь. – Это как?
– Ты не поняла, – досадливо поморщился Егор, – я решил уйти в монастырь.