Через десять минут Таська поплыла и начала сползать со стула.
Еще через десять минут она спала, заботливо укрытая пледом на кухонном диване – на том, который не раскладывался.
Наутро ко всем Таськиным бедам прибавилась еще одна – похмельный синдром.
По-летнему яркое, солнце резало глаза. Тася натянула плед на голову и некоторое время лежала, пытаясь определить, чего ей хочется больше: опохмелиться или повеситься.
С учетом всех имеющихся обстоятельств самым предпочтительным было повеситься, если бы это не было так хлопотно.
По кухне уже шарилась Яга, грохоча дверками шкафов и шурша какими-то пакетами. Почему-то именно шуршание пакетов казалось Таське невыносимым.
Шорох пакетов бил по воспаленным мозгам, закладывал уши не хуже канонады. Таська со стоном перевернулась на бок и чуть не грохнулась с дивана.
– Блин, – вырвалось у нее.
– Поднимайся, поднимайся, – низким скрипучим голосом проворчала Яга, – солнце уже задницу припекло. В наше время говорили: пей, да дело разумей.
– Какое, к бесу, пей? Какое, на фиг, дело? – раздраженно пробубнила Таська, выпутываясь из пледа.
Стянула его с головы, попыталась рассмотреть себя в никелированном боку кастрюли – любимой кастрюли Егора – и услышала звонок телефона. Звонили на мобильный.
Отражение оказалось вытянутым по горизонтали, телефон не умолкал, и Таська вдруг все вспомнила.
Какого черта она делает на своей кухне, когда ей надо быть у Егора?
Это все людская подлость.
Сначала конторские, потом Светка с Наташкой. Никакого от них проку, подруги называется. Ничего путного не посоветовали.
Надраться она и самостоятельно бы сумела.
Преследуемая телефонной трелью, Таська сползла с дивана, ориентируясь на звук, отыскала пиликающую трубку в кармане джинсов, которые вчера бросила в ванной, и взглянула на дисплей – звонила Ленка Федосеева.
Голова заболела как-то целенаправленно.
Прихватив трубку, Таська потащилась дальше, в комнату Настены, – та дрыхла (по такому времени в семье Бинч поднимался только Егор), целомудренно подсунув ладони под щеку.
Пару секунд полюбовавшись отроковицей, мать семейства потрясла ее за плечо.
– Настена, – зашептала она, стараясь дышать в сторону, – ответь, а? Скажи, что я уехала, а трубку забыла.
Не открывая глаз, Настена оторвала голову от подушки, путаясь в волосах, пристроила телефон к уху и проскрипела непроснувшимся голосом:
– Але?
Таська напрягла слух и вытянула шею. Трубка позвала:
– Тась, ты?
– Нет, это Настя. – Настена разлепила веки и скосилась на мать.
– Привет.
– Здрасте, теть Лен.
– Маму позови, – безапелляционно потребовала Ленка.