Это рассуждение внешне выглядит логичным, но оно скользит по поверхности проблемы. Мы уже знаем, что Петросян в нужную минуту умеет быть отважным. Не просто может, но именно умеет — перед Кюрасао он доказывал это не раз. И можно не сомневаться, что если бы он пришел к мысли, что нужно выигрывать, он навязал бы Филипу сложную игру. Но Петросян пришел к иному выводу, и его решение было тонким, полным глубокого психологического смысла, учитывавшим многие, очень многие обстоятельства.
Позиция в партии с Филипом была такова, что Петросян, хотел он того или не хотел, вынужден был развивать активность на королевском фланге, в то время как соперник начал бы наступать на ферзевом — иной возможности ни у того, ни у другого не было. Игра на разных флангах всегда связана с известным риском, а добровольно идти на риск Петросян, как мы знаем, не хотел.
Не хотел еще и потому, что ему надо было идти на риск добровольно, надо было принуждать себя. Вот если бы Филип почему-либо отказался от ничьей, тогда бы это заставило Петросяна осознать необходимость риска, облегчило бы чисто психологически принятие решительных мер. Тигран как бы просил Филипа: «Откажись, заставь меня драться!».
Но отказ Филипа был маловероятен, скорее всего, он должен был принять предложение, что и случилось.
Не облегчал ли Петросян в этом случае задачу Кереса?
Оказывается, нет, не облегчал. Больше того — усложнял. Потому что как только Керес увидел, что у него появилась реальная возможность догнать Петросяна, он внутренне весь затрепетал, и если психологическое давление последнего тура и так было трудно преодолимым, то теперь оно становилось нестерпимым.
«Ирония судьбы! — писал впоследствии Авербах. — Старейший участник турнира — 46-летний Керес должен был именно в последнем туре, после утомительной двухмесячной борьбы, добиваться победы против самого молодого участника — 19-летнего Фишера».
В своем расчете Петросян предусмотрел и эту «иронию». И действительно, добившись превосходной позиции, Керес не выдержал напряжения и, боясь расплескать преимущество, стал чуть-чуть осторожнее. Фишер, который был куда спокойнее, вывернулся, и партия кончилась вничью.
Была в решении Петросяна и еще одна, весьма существенная, деталь. Предлагая Филипу ничью, Петросян, оказывается, знал, что Керес в последних партиях турниров претендентов часто проявляет неуверенность. В 1950 году, в первом турнире претендентов, он проиграл Бронштейну, в 1953-м — имел трудную позицию против Найдорфа, в 1956-м — чудом добился ничьей в партии с Петросяном и, наконец, в 1959-м — потерпел в последнем туре неудачу во встрече с Олафссоном. Все, оказывается, предусмотрел практичный Петросян.