Я пытаюсь что-то сказать, но изо рта выплывают какие-то невнятные обрывки:
— Аба… не… да…
— И все-таки, это ты.
Джеки смотрит на меня, но так, словно меня здесь больше нет. И это, в каком-то смысле, правда.
Тем не менее я, каким-то образом, собираюсь с силами и составляю в уме более или менее умную фразу (ну, почти что умную). Звучит она так:
— Ух, ты, Гай! Как здорово! Надо же — какое совпадение! И что ты здесь делаешь?
— Я… да как тебе сказать… отслеживаю талантливых ребят, — сообщает он, изучая неотразимые формы Джеки.
— Неужели ты так и не представишь меня? — интересуется та.
— М-да. Конечно. Джеки, это Гай. Гай, познакомься, это Джеки…
— Очень приятно. Как вы поживаете? — спрашивает он ее, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более впечатляюще.
После чего Джеки наклоняется к нему поближе и, прислонив ладонь «ракушкой» к его уху, что-то шепчет. Лицо Гая замирает в приятном изумлении, граничащим с шоком.
— Значит, поживаете вы прекрасно, — почти смущенно констатирует он. Я говорю «почти», потому что смущение — одна из тех эмоций, которые, насколько мне известно, Гаю ощущать не дано. Стоит только вспомнить тот внутренний голос, который постоянно напоминает ему, насколько он знаменит.
Разговор снова переходит на мою личность. Гай интересуется, зачем я сюда приехала. Я говорю, — понятия не имею. На выручку мне приходит Джеки и заявляет, что все это лишь для того, чтобы вернуть меня к нормальной жизни. Брови Гая изгибаются, как танцовщицы, исполняющие танец изумления, и Джеки наносит мне смертельный удар:
— Ну, вы сами поймите, она же разошлась со своим бой-френдом.
Послушайте, я сама понимаю, что Джеки не виновата. Ну, откуда ей было знать, что та самая Марта Сеймор, Всегда-Спасающая-и-Дающая-Правильный-Совет станет хранить ТАКОЙ секрет при себе? Она ведь и понятия не имела, что весь последний месяц я на работе вела себя так, будто ничего серьезного не произошло, а кое-кому из коллег хитроумно доверяла достаточно правдоподобные сказки о прекрасно проведенных вечерах в компании своего дружка.
— Это, как я понимаю, шутка?
И, как будто специально для того, чтобы доконать меня, Джеки забивает последний мяч:
— Что? Неужели вы на самом деле считаете, что она могла оставаться там и вести себя как ни в чем не бывало после всего, что он сделал с ней?
— Что же он сделал? — вежливо интересуется Гай.
Как я узнала от Фионы, самый страшный враг в кризисной ситуации — это отрицание фактов. Именно поэтому я решаю все рассказать Гаю сама, чтобы сохранить хоть какую-то часть своей репутации «гуру любовных интриг».