Если вы верите в цветотерапию, то никогда не станете назначать свидание своей бывшей подружке в баре 52, если хотите уладить с ней отношения. Столики там выкрашены в серый цвет, стулья синие, а стойка бара желтая. Стены чередуются кроваво-красными и ослепительно оранжевыми полосами. Создается впечатление, что этот бар оформлял психопат-дальтоник, обладающий утонченным чувством черного юмора.
Но Люк не верит в эффективность цветотерапии. И теперь, когда я стала чаще задумываться о нем, я поняла, что Люк вообще мало во что верит. «Чушь собачья, верно?» — вот его стандартный ответ на любой взгляд или убеждение, которые противоречат его собственным или просто ставят их под вопрос. Вся его суть состоит в том, что его окружает сплошная «чушь собачья» (особенно это касается религиозных, политических теорий и новых мировоззрений). В начале нашего знакомства, когда я еще не до конца сумела оценить всю глубину его цинизма, я, бывало, время от времени произносила что-то вроде: «По тебе заметно, что ты родился под знаком Рака» или «Говорят, крышку унитаза держать закрытой — к счастью». Тогда он смотрел на меня, как на сумасшедшую и заявлял: «Не подходи ко мне близко со своими хрустальными шарами, ведьма и сумасбродка!» или что-то еще, такое же прикольное.
Вот болван!
Когда Люк появляется в баре, я понимаю, что не готова к этой встрече. Я еще не собралась с мыслями. Я не готова видеть его лицо. Слышать его голос. Вообще ощущать рядом его физическое присутствие. Но он так внезапно возникает рядом, что я не успеваю ничего сообразить. Весь сотканный из атомов и пустых обещаний, тот, кто заставил меня страдать, сомневаться в себе и просто плыть по течению, не сопротивляясь.
И он вот просто так, в темпе вальса (счет — раз, два, три), как ни в чем не бывало подходит ко мне. Как будто мы старые добрые приятели и решили встретиться, чтобы мило посидеть и вспомнить былые дни.
— Хочешь что-нибудь выпить? — вот его первые слова, обращенные ко мне.
— У меня уже все есть, — отвечаю я и киваю на свой коктейль «водка с клюквой».
Пока он ждет у стойки, я пытаюсь отыскать в его поведении признаки отчаяния или хотя бы беспокойства. Но он не чешет ладони, глаза его не перебегают нервно с предмета на предмет, и даже лоб он не хмурит и не потирает. Ничего похожего. Он улыбается бармену, благодарит его и возвращается к столику с бутылкой пива.
— Ну, как ты развлекаешься? — безмятежно произносит он.
Развлекаюсь?
Вся ситуация становится какой-то несерьезной. Совсем не такой я представляла себе нашу встречу. Тем не менее я решаю, что его вопрос был задан не преднамеренно, в виде ничего не значащего вступления, а потому попросту игнорирую его.