Вместе с сестрой они стали пересаживать Стеллу с кровати в кресло-каталку. Она морщилась и жмурилась от боли, но не жаловалась. Наконец, когда на кресле закрепили капельницу, Стелла была готова трогаться в путь.
Эта еще одна из идей Эрин была главным событием каждого дня Стеллы. Фергус выкатил кресло из палаты, и они подлинному коридору добрались до выхода. У крыльца на солнышке собрались курильщики. А на скамейке напротив дверей, под каштаном, их ждала Эрин.
На этот раз слезами наполнились глаза Стеллы. Фергус подкатил кресло к скамейке, и Эрин открыла переднюю часть переноски, стоявшей рядом с ней. Из сумки осторожно выглянул Бинг, что-то нетерпеливо проорал и перешел на покрытые пледом худые колени Стеллы.
— Ах, Бинг, детка моя.
Стелла нежно гладила его, а Бинг смотрел на нее с обычным злобным выражением и мирился с ее поцелуями. Он терпел внимание к себе, как агрессивный подросток, которого заставляют навещать несдержанную в эмоциональных проявлениях бабушку.
Во всяком случае, он не вырывался и не пытался сбежать. Эрин наблюдала, как Стелла ласкает своего кота и шепчет ему на ухо всякие нежности. Встречи с Бингом очень сильно воодушевляли Стеллу и наполняли каждый ее день предвкушением, хотя убедить Бинга зайти в переноску и выдержать его возмущенные мяукающие комментарии и вопли во время переезда в машине было не так-то просто. Это превратилось в самое настоящее испытание на терпение.
— Все в порядке, малыш. Мама скоро будет дома. — Стелла целовала его передние лапы. — А ты скучаешь по мне?
— Вчера он съел целую банку лосося. — «Съел» — это было сильно сказано. Когда Эрин поставила миску на пол, Бинг окинул ее надменнейшим взглядом, достойным самого Гордона Рамзи, которому какой-то дилетант подает отвратительную еду, и удалился. Однако к утру большая часть еды исчезла.
— Он предпочитает копченый лосось, порезанный на кусочки дюйм на дюйм. Солнышко мое, неужели они заставили тебя есть противную рыбу из старой банки? Бедняжка моя, какие же они жадные, им жаль для тебя вкусненького.
Эрин не обиделась — слишком опрометчиво было бы рассчитывать на благодарность. Она откинулась на спинку скамейки и праздно наблюдала за людьми, входившими в больницу и выходившими оттуда, а потом сосредоточила свое внимание на мальчике на костылях, который с трудом продвигался к воротам.
Постойте-ка! А кто это там, позади него?
Неужели это?..
Забавно, ошибки нет.
— Стелла.
— Смотрите, какие у него усы: они такие шелковистые.
— Стелла. — Эрин легонько подвигали из стороны в сторону кресло. — Смотри, к тебе посетитель.