То, что до коттеджа было десять минут пешком, Кей нравилось больше всего.
— Ты могла бы жить с нами, — напомнила ей Тилли. — Макс сам сказал. А ты знаешь, что он не кривил душой, что он сказал это не из вежливости.
— Мы все знаем, что это так, потому что Макс никогда не был вежлив. — Усмехнувшись, Кей покачала головой. — Все в порядке, но лучше не надо. Я могу задержаться здесь на месяцы. В общем, мне здесь будет хорошо. Живи отдельно, гости у друзей — это оптимальный вариант. — Она подхватила чемодан и спросила: — Поможешь?
Наверху, в единственной спальне, они принялись застилать двуспальную кровать бельем, которое взяли из сушильного шкафа в Бич-Хаусе.
— Конечно, двуспальная кровать мне не нужна, — состроив гримасу, сказала Кей, стараясь засунуть под матрас углы темно-синей простыни. — Я жила самой настоящей монашкой последние два года, ну, до того как стала убивать маленьких беззащитных животных.
У Тилли пересохло во рту. Любой, кто имеет представление о хороших манерах и приличиях, даже не помышлял бы о том, чтобы задать вопрос, который вертелся у нее на языке, однако ей до смерти важно было знать ответ.
— Ну если раньше я думала, что у меня сложности с тем, чтобы завлечь мужчину, то представь, сколько удовольствия я огребу, пытаясь найти себе кого-нибудь сейчас!
— Можно задать тебе очень личный вопрос?
Замерев с наволочкой в руке, Кей удивленно посмотрела на Тилли:
— О моей трагически несуществующей сексуальной жизни?
— Ну почти. О том, что ты сказала вчера вечером. — Тилли почувствовала, что сердце едва не выскакивает из груди. — Когда я пошутила насчет того, что Джек, должно быть, очень хорош в постели.
Кей наклонила голову набок:
— И?..
Боже, она обиделась? Неужели она такая же, до бешенства, скрытная, как Джек? Почему люди становятся скрытными, когда это так раздражает?
— Ну, ты сказала, что он действительно хорош.
— Гм. — Загадочный кивок.
Все, она зашла слишком далеко.
— Так значит ли это, что ты и Джек?.. — спросила Тилли.
Глаза Кей блеснули.
— Спали вместе? Ты об этом?
Ох какой позор.
Тилли пожала плечами и сказала:
— В общем, да. Извини.
— Ничего страшного. Да, спали. И да, он был хорош. То есть великолепен. Во всех смыслах.
— Черт побери. — Теперь Тилли не знала, что говорить. — Я и не думала.
— А теперь думаешь, какие мы тут все порочные, жены прыгают в кровать к лучшим друзьям своих мужей, и задаешься вопросом, были ли у нас отношения. — Кей с улыбкой отбросила в сторону наволочку, села на кровать и похлопала по матрасу рядом с собой. — Все в порядке, мне бы тоже стало любопытно. И нет, никаких отношений не было. Это была скорее терапия. У нас с Максом уже все закончилось. Разумом я понимала, что моей вины в этом нет, но душевно была на грани отчаяния. Мой муж гей, и когда я об этом узнала, это не способствовало укреплению моего эго. Я потеряла уверенность в себе. Я в жизни не чувствовала себя такой непривлекательной, такой нежеланной.